ДАША. Вряд ли твой любимый Вадим ему заплатит. А как Вероничка, удивилась, что ты в психушке?

ЛИНА. Да нет, озабочена была. Взрослая уже. Сидят там вдвоем с мужем, как попугайчики на палочке, денег нету. Я приехала из больницы, повезла им всего что нарвала в огороде. Вероника мне тихо говорит, он колбасу любит, а я говорю, у меня в огороде она не растет…

ДАША (без выражения). Шел бы он работать, вагоны разгружать.

ЛИНА. Знаешь, я в их жизнь не лезу. Он музыкант, композитор и поэт.

ДАША (без интереса). А свадьбу когда планируют?

ЛИНА. Я не спрашиваю.

ДАША. Оп-па.

ЛИНА. Пока нас не было, у Алика этого бригадира (показывает на боковую дверь) опять проблемы, они же ушли отсюда и опять построили себе шалаш по ту сторону дороги, и тогда его сын от них смылся, перебрался в деревню к местной девушке и сказал, что домой к детям в горы не вернется. Эта девушка тут, она вроде опять беременна. И вроде первый ребенок тоже его сын. Ну та, которой шестнадцать лет. Оказывается, он с ней живет с ее четырнадцати лет. Он боялся, что его посадят за несовершеннолетнюю, и не признавался. Ты ее помнишь?

Даша качает головой.

Она к нему с коляской приходила. Они долго в душе торчали. (Смеется.) Я стояла ждала перед душем с веревкой и с мылом… Они мокрые выскочили, когда эти приехали меня забирать… Ну я тебе рассказывала. Вот, почитай мои стихи. (Протягивает Даше тетрадку.) Стихи у меня так и ползут на бумагу.

ДАША (читая). Как редактор отдела культуры, который беспощадно не врет авторам никогда, не могу не сказать, что стихи у тебя (пауза) лучше не бывает.

ЛИНА. Да ладно… Ты просто ко мне добра.

ДАША Я не добра ни в коем случае. Что мне за радость врать? И потому я должна отметить, что стихи у тебя не в рифму. И это сейчас самое оно. Верлибр.

ЛИНА. Да ладно… Спасибо.

Звонок.

Алло! Кошкин дом два. А! Да. Да. Ну. А… Какое? Так. Ты приняла все? Ну подожди еще… Хватит! Не надо… каждые полчаса не надо! Только на ночь! Ну что делать… Сейчас приехать не могу. Мам, у меня совещание, люди сидят, созвон! Свяжись с Ольгой Петровной… А. Ну пока. Ну вот…

ДАША. Больница эта… Врачи замотанные, всем некогда. Санитарок нет, в сортир не войдешь… Сестрички молоденькие… Одна мне сказала: «Я раньше, после училища, работала в детской онкологии. И ничего. Но когда свой родился, не смогла, сюда в простую детскую больницу перешла».

ЛИНА. Ты чаю выпей. Вид у тебя…

ДАША. Да ладно, какой там вид. Три дня просиди в этой больнице… Будет у тебя вид. Я как тот всадник без головы.

ЛИНА. Но все-таки ты понимаешь, что ты счастлива? Нет?

ДАША. Счастье – минутное ощущение. А когда человек долго счастлив, значит, он сошел с ума.

ЛИНА. Да. Мне так хорошо, как никогда не было. Я… Я влюблена по уши. Ловлю я взгляд твой нежный.

ДАША. Лина, очнись.

ЛИНА. Знаешь, а я так давно не видела нежного взгляда. Много лет. Ой, со школы… Женя в пятом классе с первой парты оборачивался и на меня смотрел. А потом взгляды были уже другие… Да.

ДАША. Хватит.

ЛИНА. Слушай… Это… Это как ожог, помнишь? Когда ты замечаешь нежный взгляд, направленный на тебя.

ДАША. Да какой там ожог, ну ты подумай, Лина! Прямо ты совсем.

ЛИНА. Совсем. Но и ты совсем. Нельзя так.

ДАША.Ты не думай, что я мужиков не люблю, очень даже люблю, и у меня друзья лучшие именно мужчины. С ними и поговорить интересно, и посмеяться, и пококетничать, и переспать, конечно, и ради них этот повышенный тонус, и боевой раскрас как у племени банту… И походочка, и прикид, но! Я больше не позволю этой дружбе превратиться в любовь. Всё. Но пасаран.

ЛИНА. Но когда у тебя маленький ребенок, ты же нуждаешься в мужчине. В защите. Ты от него же зависишь?

ДАША. Я нуждаюсь в своей матери.

ЛИНА. Да, бабушка, да. Без нее никуда не отойдешь от ребенка, уж про работу и говорить нечего.

ДАША. А что такое любовь? Вот она пройдет, и на объект смотреть тошно, непонятно, что такое в нем было? Что я с ума сходила? Я тут дочь свою Лизу ближе к весне просвещала. Вижу, она сидит и смотрит на свой телефончик безотрывно, как в зеркало. А он не звонит. Лиза, говорю: любовь – это всегда отношения охотника и дичи. Если ты охотник, то бегай за дичью и не жалуйся, что от тебя прячутся. А дичью быть, за которой охотятся, это надо уметь. Как-то так увильнуть, отлететь, краешек пера показать и ффырр! Тренируйся, мать. Но слишком прятаться тоже не надо. Такая глупая дичь может проторчать всю жизнь затаившись в кустах. Охотники не найдут…

ЛИНА. Да нет, я не дичь и не охотник… И он не охотник. Хотя нет, его взгляд как выстрел. Нежный взгляд.

ДАША. Да, у твоего Вадима такой взгляд, когда он смотрит на яичницу.

ЛИНА. Ой… О чем ты говоришь.

ДАША. Вот и с мужем Игорем у нас никаких нежных взглядов не было, вообще по-дружески смотрели друг на друга, болтали-болтали, а потом раз – и поехали вместе в командировку…

ЛИНА. Когда ты в первый раз замечаешь на себе этот нежный взгляд, в груди становится горячо, даже немного тошно, тесно как-то. Слишком много нежности. Приторно, жарко. Липко. Как будто тебя осаждают. Прямо задыхаешься, потому что неловко, как-то как удар под дых. Ты ведь не ожидаешь ничего такого? И вот делаешь вид, что все обычно, а потом сама ждешь следующего удара…

ДАША. Лин, прости, я тебя почти не слушаю. Я сижу около своего Николы и вижу, что ему уже и отец не нужен. Сегодня ведь муж Игорь был у него. Я нашла телефон старых московских друзей Игоря, я ему все через них передала, объяснила ситуацию. Он к вечеру приехал в больницу, посидел у сыночка. Парень на него и не смотрел. Ему было все равно. Потом, правда, он собрал все силенки и в отца плюнул.

ЛИНА. Ты была при этом?

ДАША. Ты что. Там была медсестра. Она мне все рассказала. Она после этого попросила Игоря уйти, что уже посещения закончены. Я спряталась в клизменной комнате в конце коридора.

ЛИНА. А потом?

ДАША. Ну знаешь, вроде Николке потом стало полегче. Он понял, что ждать уже нечего. Игорь ему, сестричка сказала, у нее там столик рядом с дверью палаты, так он молол про свою новую жизнь. Что разменяем старую квартиру, у тебя будет своя тоже возможность со мной жить, отдельная комната, типа познакомишься с моей женой. Именно тогда Никола в него плюнул. Защитил честь мамы. (Смеется.)

ЛИНА. А я, знаешь, я люблю и мне все кажется совершенно неважным. Представляешь? В моем возрасте! Я думаю только о нем. А он сходит по мне с ума. Он просто проводит рукой по моей груди – я почти теряю сознание. А он просто безумеет. Мы лежим вместе целые ночи без сна. Разговариваем, строим планы. Никогда со мной такого не было. Никогда! Что я видела в жизни? Гигиеничный секс раз в месяц. А теперь началась новая жизнь. Как у Данте, вита нова.