По утрам Алексей вел себя, как параноик, проявляя гнев, злобу, беспокойство. Он чувствовал, как его жизнью начал управлять кокаин.

Дверь распахнулась, на пороге появилась Алиса с его спортивными штанами в руках. На лбу жены образовалась морщинка, идеальные полукруглые брови сошлись на переносице в сплошную хмурую линию.

– Леша, что это? – спросила она, протягивая к нему раскрытую ладонь с пакетом кокаина.

Глаза Алексея мгновенно вспыхнули гневом, он резко подскочил с кровати, выхватил из ее рук брюки и забрал порошок.

– Ты шмонаешь мои карманы? – стиснув зубы, прошипел он. – Докатились…

– Что? – Она в недоумении хлопала глазами и напомнила: – Вообще-то, ты меня сам попросил постирать твои вещи. Перед тем, как положить их в стиральную машину, я всегда проверяю карманы. Там я нашла это. – Жена кивнула головой на пакетик.

– Не смей больше никогда притрагиваться к моим вещам, – со злостью выпалил Алексей, сильно сжимая пальцами ее лицо.

– Ты сумасшедший, мне же больно. – Она оттолкнула его руку и, нахмурившись, спросила: – Так что это? Ты употребляешь кокаин?

Алиса, хоть и была далека от мира наркотиков, все же прекрасно понимала, что в том пакетике находился явно не сахар для чая.

– Это не мое, товарищ забыл забрать, – раздраженно ответил он.

– Зачем ты носишь чужие наркотики? Ты хочешь срок заработать? – не унималась жена.

– Не лезь не в свое дело, – сквозь стиснутые зубы процедил Долотов.

– Леша, я гораздо младше тебя, но я не дура. Хватит врать мне. Я не слепая и вижу, что ты регулярно употребляешь наркотики. Почитай, что пишут о тебе в интернете. Люди не будут сочинять просто так. Нет дыма без огня, понимаешь?

– Я тебе миллион раз говорил поменьше читать всякой хуйни, – прорычал он, играя желваками, – хватит меня учить, я устал и хочу отдохнуть.

– Леша, да что с тобой? – Она отступила на шаг назад, вглядываясь в его потемневшие от злости глаза.

Она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Боль, обида и разочарование охватили ее в одно мгновение. Перед ней словно стоял не ее любящий муж, а чужой, совершенно незнакомый человек.

– Ничего, – резко ответил он, отводя взгляд, затем грубо добавил: – Убирайся.

– Хорошо, я уйду. – Она неожиданно выхватила пакетик из его руки и, мгновенно разорвав его, рассыпала порошок.

В тот момент Алексей чуть не сошел с ума. Руки чесались, так ему хотелось ударить ее.

– Ты что сделала? – спросил он, исказив до неузнаваемости лицо.

– В нашем доме ты не будешь принимать наркотики. – Она повернулась, направляясь к двери.

– Никогда, слышишь, никогда не лезь в мои дела. – Он схватив ее за руку, резко развернув к себе.

Его глаза метали молнии, он занес руку для удара, но тут же осекся, глядя в перепуганные глаза жены.

Алиса вылетела из комнаты как ошпаренная. Быстро спускаясь по лестнице, она зарыдала и упала на диван в гостиной, зарывшись лицом в подушку. Девушка горько плакала, отчего ее худенькие плечи постоянно вздрагивали.

Когда за Алисой закрылась дверь, Алексей рухнул спиной на кровать и, обхватив голову руками, мучительно застонал:

– Блядь, идиот, что ты наделал?

Он сам себя не узнавал. До чего же он докатился? Неужели он только что поднял руку на ту, кого боготворил, любил всем сердцем, всей душой? Никогда прежде он не мог себе даже представить такого. Он повел себя как последняя скотина. Как же он проклинал себя. Увидев ее испуганные глаза, Алесей чуть сам не умер от страха. Он резко вскочил с кровати и побежал вниз, застав жену плачущей.

– Детка, милая моя, прости меня, – взмолился Долотов, упав перед ней на колени.

Он хотел развернуть Алису к себе, но она дернула плечом, сбрасывая его руку.

– Не трогай меня, – всхлипнула она.

– Малышка. – Алексей снова сделал попытку повернуть ее, но жена не поддавалась. – Я идиот, полный придурок. Родная моя, умоляю, прости. Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, перенервничал.

– Зато я знаю, – вновь всхлипнула Алиса и, приподнявшись на локте, посмотрела на него покрасневшими от слез глазами. – Отходняк у тебя, Леша. Ты разве не понимаешь, что ты наркоман?

Она вновь уткнулась в подушку, продолжая плакать. Слушая ее рыдания, Долотов чувствовал, как его сердце обливается кровью. Как же ему хотелось сейчас забрать всю ее боль себе.

– Нет, детка, я абсолютно нормальный. – Он сам не понимал, кого он убеждает. – Просто немного увлекся, вот увидишь, я завяжу. Понимаю, поступил, как последняя тварь, но прошу, прости меня.

– Леша, ты меня больше не любишь? – Алиса внезапно села на диване и с невероятной тоской посмотрела на него.

Услышав ее вопрос, Алексей мучительно застонал, до боли стиснув зубы. Как она могла такое подумать? Ее длинные ресницы слиплись от слез, хлюпая носом, она вытирала краешком халата заплаканное лицо.

– Маленькая моя, что ты такое говоришь? Я с ума схожу без тебя, а ты говоришь, не люблю, – с отчаянием произнес он.

Долотов обхватил ее лицо руками, губами собирая слезы на ее щеках.

– Если я тебе больше не нужна, ты скажи, я уйду, – промолвила она.

– Ты в своем уме? – воскликнул он, притягивая ее в свои объятия, и, прижавшись губами к виску, прошептал: – Ты никогда не уйдешь от меня.

– Если почувствую, что ты меня разлюбил, уйду, хочешь ты того или нет. – Алиса уперлась руками в его грудь и отстранила от себя, бросив на него взгляд, полный печали и тоски.

– Нет, малышка, ты не уйдешь от меня, – твердо произнес Долотов, он снова обнял ее, прошептав возле уха: – Ты моя. Ты ведь помнишь об этом?

– Я не смогу жить, зная, что ты меня больше не любишь, – всхлипнула жена, уткнувшись в его грудь.

– Девочка моя, я никогда тебя не разлюблю. Я ради тебя живу. Если тебя не будет рядом, я погибну. – Он развязал поясок ее халата, покрывая запрокинутую шею, ключицы, грудь нежными поцелуями. Он с одержимостью ласкал языком еще плоский живот, прикладывая ладони, будто хотел почувствовать внутри движения сына.

– Леша, ради нашей любви, ради нашего будущего ребенка, прошу, завяжи с наркотиками, – с надеждой в голосе умоляла Алиса.

– Хорошо, – в очередной раз пообещал Долотов. – Я клянусь тебе, больше к ним не прикоснусь. Моя любовь выше всякой там дешевой зависимости. Вот увидишь.

Им овладело безумство похоти, он хотел жену до помутнения рассудка, до дрожи в коленях. Алексей ласкал груди, до исступления играя с сосками, со стоном посасывая и покусывая их, пока она не начала кричать то ли от наслаждения, то ли от боли. Обхватив жену за бедра, притянул к краю дивана. Чуть наклонившись,