начале XIV в.), продолжали обсуждать вопрос, кто более способен управлять церковью – юрист или теолог. В итоге они высказались в пользу последнего. Однако в XIII–XIV вв. папы предпочитали видеть во главе церкви юриста, и в итоге она, как общественный институт, по меткому выражению Г. Хеймпеля, большого специалиста по истории позднего Средневековья, оказалась в состоянии «канонического окаменения». Было признано всеми, что управление церковью следует поручить юристам, предпочтительно специалистам по каноническому и римскому праву.

Юристы придали законченность доктрине об абсолютной папской власти, на основании которой папа обосновывал свое право быть главой церкви и ее законодателем. При папском дворе трудились правоведы многих стран, но преимущественно это были знатоки канонического права из Италии, Испании и Англии. Бонифаций VIII полагался в основном на авторитет английского теолога Алануса и английских юристов. «Папа вправе делать все то, что может делать Бог». Поскольку папа – это «Царь Небесный», coelestis imperator, то он может разрешать людей от клятвы и смещать с трона королей и императоров. Ересь приравнивали к тяжелому преступлению lese-majeste (оскорбление величества), а сопротивление папской политике считалось мятежом. «Мятежников» предавали анафеме, и против них отправляли войска. Именно этой причиной папа оправдывал войны, которые он вел в Италии.

В XIV в. папы отгородились от мира массивными стенами, толщиной в несколько футов, возведенными вокруг их укрепленного дворца на меловых скалах долины Роны в Авиньоне. Французский король Филипп IV Красивый, победитель Бонифация VIII, способствовал в немалой мере пленению пап в Авиньоне в 1309 г., и этот город оставался резиденцией Римской курии до 1377 г. Внешний аскетизм дворца контрастировал с внутренней роскошью его залов. Настенная роспись поблекла, и только фрески в комнате для облачения, на которых изображен сад земных наслаждений, все так же ярки и впечатляющи.

Святая Бригитта Шведская имела видение об Авиньоне, который предстал ей в виде «поля, поросшего плевелами». «Сначала его требуется прополоть железной мотыгой, затем очистить огнем и вновь вспахать плугом». Под «плевелами» понимались гордыня, зависть, честолюбие, симония; все в Авиньоне имело свою цену. Средневековые авторы описывают Авиньон самыми бранными словами. Это была «бездна беззакония», ад, Вавилон.

Улицы средневекового Авиньона, расположенные у подножия холма, где располагалась папская резиденция, которая была одновременно дворцом и крепостью, были узкими и грязными. Зловоние было столь ужасающим, что однажды посол Арагона, проезжая по улице, потерял сознание. Квартирная плата была высокой; мест, где можно было найти стол и ночлег, явно не хватало (дома были в основном одноэтажные). На городских улицах было невиданное скопление людей. Это были просители, посланники, гонцы, менялы (в 1327 г. в Авиньоне насчитывалось 43 итальянца-менялы), нотариусы, чиновники курии и других европейских дворов, ремесленники, строительные рабочие. Город также наводняли всяческие темные личности – воры, проститутки, астрологи, ворожеи и колдуны, практикующие черную магию. Папский административный аппарат рос как на дрожжах. Одной из главных дикастерий была Апостольская палата (camera apostolica), которую всегда возглавлял кардинал (camerarius). Он был самым важным членом курии, ближайшим советником папы и его финансистом. Камерарий контролировал дипломатическую переписку, казначейство и папский монетный двор; собственно говоря, он вел все финансовые дела.

Много сил и энергии уходило на поиск источников финансирования. Большие средства тратились на содержание суда и его чиновников, на ведение войн в Италии (которые тянулись на протяжении всего XIV в.). Эти войны официально считались крестовыми походами, и они финансировались за счет особой десятины, которую теперь многие страны отказывались платить. Для того чтобы обеспечить постоянный приток денежных средств, требовалась еще большая централизация церкви; процессы ее консолидации сопровождались совершенствованием политики налогообложения. Все несли тяжелое налоговое бремя; платить приходилось за все. Иоанн XXII был главным архитектором этой тщательно выстроенной налоговой системы, которая вызывала к себе всеобщую враждебность и постоянные жалобы хронистов многих европейских стран, не говоря уже о Данте и Петрарке. Любой человек, который был не в состоянии платить, мог подвергнуться анафеме. Так, всего лишь в один день 5 июля 1328 г. были отлучены от церкви по этой причине патриарх, 5 архиепископов, 30 епископов и 46 аббатов.

Большинство чиновников папской администрации были французами. Во время Авиньонского пленения пап из 134 кардиналов 13 были итальянцами, 1 – уроженцем Женевы, 5 – испанцами и 2 – англичанами; оставшиеся 113 – французами. Среди них не было ни одного немца. Подобную «кадровую политику» начал проводить Григорий IX, и от нее пришлось отказаться вследствие Великой схизмы 1378 г., когда папе Урбану потребовалась помощь германского императора. Авиньонские папы, подозреваемые в антигерманских и профранцузских настроениях, подготовили тем самым почву для движения Реформации в Германии и Англии.

Первый из авиньонских пап Климент V (1305–1314), бывший архиепископ Бордоский, был высокообразованной личностью; он распорядился учредить кафедры древнееврейского, сирийского и арабского языков в университетах Парижа, Болоньи, Оксфорда и Саламанки. Его друзьями были доктора медицины и некоторые ранние гуманисты. Но он отличался слабым здоровьем и потому не смог ответить на вызов влиятельного противника французского короля Филиппа Красивого, который перенес резиденцию пап в Авиньон. Следующий папа Иоанн XXII (1316–1334) был сыном сапожника из Кагора в Провансе. При нем Римская курия стала мировым финансовым центром. По натуре он был скрытным и раздражительным. Иоанн показал себя решительным врагом императора и ересей. Он предал анафеме не только спиритуалов-францисканцев (за их приверженность принципу «апостольской бедности»), но также вальденсов, катаров и бегинов. Папа осудил труды Майстера Экхарта и Иоанна Петра Оливи. Однако он сам был близок к ереси в вопросе о судьбе души после смерти; свои воззрения на это он изложил в трех проповедях. Души праведников, полагал он, не сподобятся блаженного видения Бога, пока не придет время всеобщего воскресения из мертвых. Ад будет также пустовать до дня Страшного суда. Эта путаная доктрина была истинным подарком для императорских теологов Микеле да Чизена, Оккама и Бонаграция да Бергамо. Им удалось быстро разоблачить ересь этого папы, который сам был «охотником за ересью». Этот холерический и упрямый старик (ему уже было 72 года, когда он стал папой), частично отрекся от своей ереси незадолго до того, как он умер, ненавидимый всеми.

Иоанна сменил на папском троне его протеже Бенедикт XII (1334–1342), который был простого происхождения. Еще когда Бенедикт был профессором в Парижском университете, а позднее стал епископом, он помогал Иоанну в написании памфлетов, направленных против францисканцев, иоахимитов, Майстера Экхарта, Оккама и Оливи. Став папой, он прославился как «гроза еретиков». Вальденсы и альбигойцы, которых он безжалостно преследовал, проклинали его и называли «дьяволом» и «духом зла». Его кардинальные реформаторские меры и кампания против нищенствующих орденов (сам он был цистерцианцем) принесли