Вильгельм Завоеватель сохранил англосаксонскую судебную систему в графствах и городах, поставив ее под нормандский контроль. Для подтверждения законности своей власти как законного наследника Эдуарда Исповедника Вильгельм сохранил англосаксонское обычное право и «древние права и обычаи» английской монархии. Два важных королевских права были: сбор денежной дани – «датских денег» (данегельд), которую уплачивали викингам, и право объявлять королевский мир, запрещавший частные войны между феодалами. Генрих I (1100–1135) назначал разъездных судей для графств, и там, на месте, проводились суды. В Англии стоявший во главе графства шериф был всего лишь королевским чиновником, в отличие от своего коллеги во Франции, который обратил свое графство в наследственное владение. Английские графства сохранили свой официальный статус, и они сделали большой вклад в развитие системы самоуправления и, в итоге, в становление парламента. Генрих I учредил отдельный финансовый департамент, который способствовал тому, что англо-нормандские короли со временем достигли невиданного финансового могущества в западном христианстве. Дважды в год, на Пасху и в День святого Михаила, шерифы должны были отчитываться перед казначейством в своих доходах и расходах за финансовый год (отчеты назывались Great Rolls of the Pipe). Один из этих годовых отчетов времен Генриха I (1130–1131) сохранился до наших дней. Подобная практика сохранялась неизменной до времен правления Вильгельма IV, когда была отменена.

Генрих II (1154–1189) должен быть назван среди наиболее решительных и дальновидных архитекторов королевской власти в Англии. Он был правителем не только Англии, но и владел доменом во Франции, который простирался от Пиренеев до устья Сены. Генрих знал не только латинский язык, но и некоторые европейские языки (провансальский, итальянский, северофранцузский). Вероятно, у него были поверхностные знания английского языка, но он знал, как надо править и как вести расчеты (во всех отношениях). Генрих II был отцом английского общего права. Королевские суды отправляли правосудие в той или иной области страны, где в этом появлялась необходимость, поэтому был учрежден институт разъездных судей. Действовал суд присяжных; при вынесении приговора руководствовались также королевскими указами.

Методы судебного разбирательства эпохи королей из династии Анжу – наглядная иллюстрация того факта, насколько самовольно и импульсивно поступали короли, часто выступая в роли сурового арбитра, не забывая при этом о преимуществах рассудительного и рационального подхода к закону, для утверждения которого короли Анжу столь много сделали. Это необычное сочетание таких разных подходов давало королю возможность выбора. Он мог решить вопрос по своей воле – тега voluntate, ни перед кем не отчитываясь. Или же он действовал per legem, согласно закону; решение выносилось в Верховном суде. Сменилось всего два-три поколения, и этот двойственный подход привел к явной шизофрении в сознании короля.

Петр из Блуа описывает беседу Генриха II и аббата Бонневаля, во время которой король признал, что он разрывается между желанием обеспечить соблюдение закона и порядка и намерением решить все с помощью грубой силы, к чему его подталкивает проникший ему в душу дьявол. «Гнев и злая воля» (ira et malevolentia) были врожденными чертами королевского характера. Полнота власти принадлежала только тем королям, которые были способны внушать страх: страх Божий и страх согрешить. Гнев короля был гневом Всемогущего Бога, так утверждал сам Генрих II. Однажды он сказал: «По натуре я сын гнева; почему бы мне не гневаться? Сам Бог гневается, когда Он рассержен».

Генрих II, правитель недюжинных способностей, умер сломленным и ожесточившимся человеком, в сознании, что даже Иоанн, его любимый сын, участвовал в заговоре против него вместе со своими братьями. Последними словами Генриха были: «Позор, позор королю, который побежден». Они звучали так, словно были взяты из драмы Шекспира. Генрих создал государство Англия, действуя самыми безжалостными методами. В то время как его сын Иоанн, слабый и нерешительный, хотя и по-своему одаренный, потерпел поражение от Филиппа Августа и Иннокентия III, а мятежные бароны вырвали у него Великую хартию вольностей – Magna carta. В июне 1215 г. делегация баронов неожиданно посетила короля (эта встреча произошла на лугу Раннимид на берегу Темзы) и вынудила его пойти им на уступки, якобы от имени народа. Однако они не были представителями английского народа ни в малейшей степени. В XIII в. на подобное компромиссное соглашение с представителями родового дворянства были вынуждены пойти феодальные правители Венгрии, Испании и Польши. Великая хартия отчасти носила реакционный характер: расчетливая и своекорыстная аристократия, преследуя свои групповые эгоистические интересы, вознамерилась присвоить себе часть прав ослабевшего монарха.

Все же, по сути, люди правы, когда говорят о Великой хартии вольностей как одной из величайших деклараций политических свобод. Каждый очередной правящий король торжественно подтверждал ее незыблемость вплоть до конца эпохи Средневековья. Именно она проложила путь к созданию конституционной монархии и государств Нового времени, и даже в наши дни все еще сохраняется ее аура. Знаменательным фактом можно считать отправку одной из пяти копий хартии, скрепленной королевской печатью, в США на военном корабле во время Второй мировой войны.

Особое значение имеет 39-я статья Великой хартии вольностей. «Ни один свободный человек не будет арестован, или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо [иным] способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных его [пэров] и по закону страны» (перевод Д.М. Петрушевского). Хартия основана на принципе законности: все политические и конституционные решения являются судебными решениями. Король больше не должен выносить решение самостоятельно, но только после совета с магнатами королевства и согласно законам страны. В типично английском духе хартия не выдвигает никаких теорий, никаких идеальных планов по управлению страной. Она решает конкретные вопросы. Имеются требования целого ряда специфических прав – свобода церкви, права и привилегии Лондона и других городов, право магнатов давать свое согласие на введение новых налогов.

В качестве гарантии соблюдения прав и вольностей баронов создавался особый комитет из 25 баронов. За ними закрепляли верховную судебную власть в королевстве. В действительности никто в 1215 г. не намеревался свято соблюдать положения хартии: ни победившие бароны, ни униженный ими король. Иннокентий III решительно осудил ее принятие и охарактеризовал произошедшее событие как незаконное посягательство на королевскую власть. Однако в ревизованной версии 1225 г. хартия стала краеугольным камнем политического строя и правопорядка в Англии.

XIII в. стал свидетелем становления английского парламента и окончательной трансформации феодального английского королевства в «содружество сообществ». Это произошло во время правления величайшего английского короля Средневековья Эдуарда I (1272–1307). Его предшественник Генрих III (1216–1272)