За время четырехдневного визита они провели деловую встречу с новым главой Apple Records Роном Кассом, плавая с ним на китайской джонке по нью-йоркской гавани, а также блеснули всем своим остроумием, появившись вместе с актрисой Талулой Банкхед в телепрограмме Джонни Карсона Tonight show. Большинство интервью они давали в «Сент-Риджис», однако в последний день была устроена пресс-конференция, для которой выбрали другую гостиницу, «Американа». Среди массы собравшихся фотографов была и стройная молодая женщина с неуложенными светлыми волосами и подчеркнуто немодно одетая — ее Пол в последний раз видел почти год назад в Лондоне, на фотосессии к выходу Sgt. Pepper.

Американские репортеры в первую очередь спрашивали о недавнем паломничестве Beatles в Индию, а также интересовались, благодаря какой алхимии вчерашние неофиты Движения трансцендентальной медитации преобразились в сегодняшних потенциальных бизнес-магнатов. Несмотря на отсутствие личных претензий к Махариши, Пол проявил солидарность и повторил мнение Джона о том, что их просто ввели в заблуждение. «Мы ошиблись. Мы думали, за ним стоит нечто большее, чем оказалось на самом деле. Он такой же человек, как и все. А мы сначала думали иначе».

Удивительно, но раскрутку Apple в основном взял на себя Джон. «Мы теперь находимся в счастливом положении, когда нам, по сути, не нужно больше денег, — начал он свое заявление (невообразимое в устах любой современной рок-звезды, в конечном счете оно вышло боком ему самому). — Поэтому это будет первый раз, когда в основании бизнеса будет не прибыль. Мы уже купили себе все свои мечты и теперь хотим поделиться этой возможностью с другими».

Непривычная сдержанность Пола на пресс-конференции, как он позже объяснял, была вызвана наркотическим похмельем и разыгравшимся против обыкновения «страхом сцены». Впервые за многие годы освоения неизведанных территорий он почувствовал, что дело, в которое ввязались Beatles, им не по плечу. «Мы давали интервью изданиям вроде Forbes, и они обращались с нами как с серьезной бизнес-величиной, которой мы совсем не являлись. Никакого бизнес-плана у нас не было в помине… мы просто дурачились и получали удовольствие».

Учитывая, что заголовки американских СМИ той поры рисовали мрачную картину: расовые беспорядки, студенческий бунт против войны во Вьетнаме, убийство Мартина Лютера Кинга месяцем раньше, убийство Бобби Кеннеди месяцем позже, — он надеялся, что новый подход к бизнесу, исповедуемый Apple, по крайней мере прозвучит на этом фоне позитивной нотой, может быть, даже принесет людям малую толику счастья. Счастлив ли он сам, спросил кто-то. На неожиданный вопрос был дан совершенно неожиданно пессимистичный ответ: «Нет, не вполне. Было бы глупо с моей стороны сказать, что я счастлив».

С тех пор как он последний раз видел Линду Истман, ее журналистская карьера расцвела еще больше — как раз в ту неделю она стала первой женщиной-фотографом, работу которой — портрет Эрика Клэптона — поместили на обложке журнала Rolling Stone. На пресс-конференции она, как всегда, заняла позицию по центру, а по окончании они с Полом продолжили разговор, начатый ими одиннадцать месяцев назад у камина в доме Брайана Эпстайна. Когда Нил просигнализировал, что пора ехать, Пол попросил ее номер телефона. За неимением под рукой ничего другого, она черкнула его на обороте пустого банковского чека.

Позже он позвонил ей и сказал, что хочет снова ее увидеть, однако до самого завтрашнего возвращения в Лондон у него нет ни секунды свободного времени. Поэтому, чтобы уж совсем не упустить возможность встретиться, он попросил ее проехаться с ним в лимузине до аэропорта Кеннеди — в случае пробок это путешествие могло спокойно занять два часа.

Она так и сделала, просидев всю дорогу между Полом и Джоном с фотосумкой на коленях. После того как они провели несколько минут в зале ожидания для пассажиров Pan Am первого класса и наскоро сделали пару снимков, был объявлен вылет и Линда вернулась в город в том же лимузине вместе с Нилом Эспиноллом и Нэтом Вайсом.

Превратив знакомство в романтическое приключение, месяц спустя бизнес-интересы Пола привели его и к счастливой развязке. 20 июня он полетел в Лос-Анджелес на бизнес-конференцию фирмы Capitol, которая, параллельно с EMI в Британии, должна была заниматься изготовлением и распространением пластинок Apple в Америке. Во время короткой пересадки в аэропорту Кеннеди Пол позвонил по номеру, оставленному Линдой, чтобы спросить, не хочет ли она встретиться с ним в Лос-Анджелесе.

Дома ее не было, поэтому ему пришлось оставить сообщение телефонистке службы ответов — неуклюжей предшественницы голосовой почты, — после чего он полетел дальше, не зная не только ее реакции на приглашение, но даже того, точно ли оно до нее дошло. Остановился он в отеле «Беверли-Хиллз» — том самом, где престижных постояльцев расселяют в роскошные бунгало с бассейнами, расположенные посреди зарослей жасмина и цветущих апельсиновых деревьев. Джон и даже вездесущие роуди Мэл и Нил в этот раз остались дома; единственными сопровождающими Пола были Тони Брамуэлл, занимавший теперь должность заместителя главы Apple Films, и старый ливерпульский друг Пола Айвен Воэн, потенциальный директор все еще обсуждавшейся школы Apple.

Воспоминания Брамуэлла «Волшебные таинственные путешествия: Моя жизнь с Beatles» (Magical Mystery Tours: My Life with the Beatles) содержат захватывающий отчет о первых 24 часах, проведенных в их общем бунгало: оно было буквально наводнено красавицами, которые все соперничали за внимание Пола. На том этапе, судя по всему, вперед вырвалась Уайнона Уильямс, эффектная афроамериканская манекенщица, которая до того встречалась с Джими Хендриксом, а позже — с Дэвидом Боуи. Но когда ночная вечеринка закончилась и впереди намечался целый день деловых встреч, Пол оперативно избавился от всех дам — по замечанию Брамуэлла, «вымел метлой».

Весь следующий день он добросовестно провел с Брамуэллом и Роном Кассом на конференции Capitol, анонсируя контракт на производство и дистрибуцию с Apple и очаровывая всяческих важных лиц. Вернувшись в бунгало, он обнаружил, что там полно дам, правда, теперь среди них была Линда. Вместо того чтобы перезвонить Полу в ожидании, что он купит ей билет на самолет, она заплатила за все сама. Чтобы гарантировать себе теплую встречу, она также захватила стянутый шнурком мешочек анаши, которую она курила за компанию со всеми позировавшими ей рок-звездами. «Она поджидала [Пола] в лучезарном состоянии, под абсолютным кайфом, — пишет Брамуэлл. — В руке у нее был косяк, на лице — благостная улыбка».

Внезапно все остальные, более очевидно красивые женщины, толпящиеся в бунгало, звонящие по телефону или прячущиеся в зарослях апельсинов и жасмина, превратились в невыносимую обузу. «Как браконьер, пойманный со связкой лососей, Пол сделал вид, что трофеи не его, — продолжает Брамуэлл. — „Это все к Тони и Айвену“, — сказал он». Воэн, сверхреспектабельный женатый учитель начальной школы, в этот момент, должно быть, почувствовал себя особенно неловко.

«Потом Пол отделился от общего столпотворения и отвел Линду в сторонку. Посмотрев на другой конец комнаты, я вдруг увидел, что что-то случилось. Прямо у меня на глазах они влюбились. Это было как удар молнии, как говорят сицилийцы, или coup de foudre, как говорят французы, — то самое чувство, бывающее один раз в жизни». Или, если использовать собственную терминологию Пола, у него, наконец, «екнуло».