— Райдер! — негодующе воскликнула София. Райдер опять тяжело вздохнул и уселся на стол.

— Попробую, прочный ли. На будущее пригодится. Что это у тебя за список, Софи?

— Это расходы, связанные со строительством и отделкой Брэндон-хауса, где будет жить Джейн. Перебраться туда можно будет уже на следующей неделе. И я хочу устроить что-то вроде прощального вечера. Джейн не терпится скорее переехать.

— Да, я знаю. Дети тоже сгорают от нетерпения.

— Скучно будет без них, правда?

— Софи, но ведь и Джейн, и дети будут от нас всего в сотне ярдов! Почему же скучно? Мы будем видеться с ними каждый день.

— Да, конечно, и все-таки… А как себя чувствует маленький Гэррик? Ему лучше?

Райдер сразу посерьезнел.

— Не волнуйся так, Райдер, — ласково сказала София и погладила мужа по руке.

— Да я не волнуюсь. И как можно обращаться с четырехлетним ребенком так грубо и жестоко?

— К сожалению, таких бессердечных людей, как этот трубочист мистер Дакинг, много. И они мучают бедных беззащитных сирот, отданных им в услужение. Хорошо, что мы вырвали Гэррика из рук этого злодея, но сколько еще несчастных детей терпят побои и нужду! Да, кстати, мальчонка сегодня впервые улыбнулся, представляешь! И он тянется к Дженни, думаю, они скоро станут большими друзьями. Я люблю тебя, Райдер.

— А отчего бы тебе не любить меня, женщина, — улыбнулся Райдер, — если я позволяю тебе делать с моим телом все, что ты хочешь, да еще каждую ночь.

— Тебя послушаешь, и можно подумать, что у меня какие-то зверские аппетиты.

— У тебя отличный, замечательный аппетит, дорогая женушка. Кстати, у тебя начались месячные?

София как-то странно посмотрела на мужа и покачала головой. Райдер погладил жену по животу.

— А вдруг там уже есть кто-нибудь? Мальчик или девочка, а, Софи?

— Не знаю, возможно, — ответила София и приблизилась к мужу.

— Нет, нет, Софи, у нас нет времени. Дуглас с женой и Синджен, должно быть, скоро приедут. С минуты на минуту.

— Да, — сказала София, задыхаясь от возбуждения.

— Ах проклятие! Хоть бы они приехали попозже!

— Ничего не поделаешь. Между прочим, Райдер, прекрати трястись над детьми, как наседка. Позволь Дугласу понянчиться с ними. Он почувствует себя полезным, нужным.

— У него нет никакого права забирать у меня детей.

— Что значит забирать? Согласись, он сделал Оливеру великолепное предложение. Оливер получит хорошее образование. Когда-нибудь мальчик станет его секретарем или управляющим. Какая чудесная перспектива! И Дуглас так любит Оливера!

— Будь проклят Дуглас и его любовь!

— А помнишь, как Дуглас и Аликс приехали к нам, — не обращая внимания на слова мужа, беззаботно говорила София, —г и вошли в дом, а дети, увидев их, перепугались и начали кричать и визжать, и носиться как угорелые по вестибюлю, и тогда Дуглас сказал:

— Я, наверное, пришел в чужой дом.

Райдер молчал, раздраженно барабаня пальцами по столу.

— Дуглас был очень огорчен тем, что ты не предупредил его. Он думал, что заслуживает большего доверия с твоей стороны, Райдер. Но он промолчал, не стал тебя упрекать.

— А-а, это все потому, что в тот момент к нему на колени забралась Эми и стала восхищаться его красотой.

— Твоя семья гордится тобой.

— А я этого не добивался, Софи. Мне их восхищение не нужно. Разве ты не понимаешь? Я взял детей к себе не для того, чтобы заслужить похвалу родственников, я сделал так по велению своего сердца. Мне это ничего не стоило. Восторги родственников начинают меня раздражать.

— Зато леди Лидия тебе не докучает.

— Да уж. Матушка не разговаривает со мной с тех самых пор, как узнала, что я собрал под одной крышей своих внебрачных детей. Не так уж и плохо, когда леди Лидия молчит. От кого это письмо, Софи?

— От Джереми. Письмо принесли где-то около часа назад. Джереми великолепно себя чувствует и успешно учится.

София вынула из конверта исписанные аккуратным почерком листки и принялась читать, но Райдер выхватил письмо у нее из рук и стал торопливо пробегать глазами по строчкам, радостно кивая и улыбаясь.

— Так-так, — приговаривал он, — правильно. Джереми молодец, он проучил этого маленького прохвоста, сына Томми Милларда, врезал ему как следует. Тот давно набивался, вот и получил. Хорошо, что я научил Джереми драться, наука пошла впрок. Кстати, я научил Джереми пользоваться для удара и хромой ногой, так что наш мальчик не даст себя в обиду. У него, конечно, не сразу все получилось: Синджен была его противником и вся ходила в синяках, бедняжка. Слава Богу, Джереми может постоять за себя, а нравы в школе довольно жестокие, я имею в виду отношения между мальчиками. Размазней там быть нельзя. О-о, как здорово! Джереми считается лучшим наездником в Итоне! Райдер радостно потер руки, и София в этот момент чуть не бросилась мужу на шею, но сдержалась. Она знала, что он не терпит восторгов по поводу своего благородства, честности, доброты и прочего, хотя все эти качества были представлены в нем наилучшим образом. Поэтому она сказала:

— Я тоже рада за Джереми. Кроме тогоу он член семьи Шербруков, а это немало.

— Конечно, — согласился Райдер и снова углубился в чтение. Он дочитывал письмо, когда дверь в комнату распахнулась и на пороге появилась запыхавшаяся Синджен.

— О, я так торопилась, чтобы успеть раньше Дугласа и Аликс, — затараторила она с порога. — Они вот-вот появятся. А вы выглядите лучше некуда. Это от кого письмо? От Джереми? Я тоже получила от него письмо три дня назад. Он пишет, как проучил одного молодого осла и…

— Замолчи, соплячка, — раздался громкий голос графа за спиной у Синджен, и через секунду Дуглас собственной персоной вошел в комнату, держа под руку жену.

— Здравствуйте, дорогие родственники, — сказал он. — Ты не поверишь мне, Райдер, Оливер вызвал всеобщее восхищение. Я познакомил мальчика со всеми своими соседями и друзьями, и он показал себя с самой лучшей стороны! Ты не представляешь, какие умные, интересные вопросы он задавал! И он больше не хромает. А ты прекрасно выглядишь, Софи. А вот и Аликс.

Граф и графиня переглянулись, и Дуглас внезапно заявил:

— Аликс в положении. У нас будет ребенок. Он должен родиться в мае. Как вам нравится эта новость?

Никто ответить не успел, потому что графиня, побледнев, повернулась к мужу и с укором сказала:

— Никак не могу поверить в то, что ты сделал со мной. Мне же будет больно. Мне уже сейчас плохо.

И она выбежала из комнаты.

Граф вздохнул и, пожав плечами, заметил как бы между прочим:

— Это все чепуха. Просто Аликс скучает по тому шикарному обюссонскому ковру, на котором мы спали в прошлый раз. Пойду догоню ее.