«Подумать только! Она здесь родилась, росла в тех же условиях, что и ее сестра с братом! Как странно! А выглядит как коренная горожанка, даже в Робервале таких немного – ей место скорее в Квебеке или Монреале…» – со смутной тревогой подумала Дезире.

Красавица-супруга Журдена давно уже внушала своей свекрови смешанные чувства. Дезире попыталась установить с ней доверительные отношения, расположить ее к себе, почаще проводить с ней досуг, но Сидони избегала ее либо же принимала вид отсутствующий или безразличный – если речь шла о чем-то не связанном с портновским ремеслом.

«Странная девушка!» – сказала себе Дезире, переводя взгляд на три блюда с закусками, стоящие посреди стола. Дора с Жасент встали до рассвета и трудились без отдыха над приготовлением аппетитных яств, вид которых радовал глаз: сваренные вкрутую яйца на ложе из зеленого салата с кусочками свежего огурца (все это заправлено соусом винегрет), тонко нарезанная ветчина, домашний запеченный паштет с золотистой корочкой и сардины.

– Выглядит аппетитно, Дора, примите мои комплименты! – с мягкой улыбкой обратился к хозяйке дома Пьер. – Вы устроили для нас настоящее пиршество!

– Святые Небеса! Да мы почти как в ресторане! – нервно хихикнула Артемиза. – Любая хозяйка скажет: то, что не пришлось готовить самой, в два раза красивее и вкуснее!

По одну сторону от Сидони усадили кюре, по другую – маленького Калеба. Молодая модистка сидела молча, устремив взгляд на тарелку, украшенную цветочным узором.

– Угощайтесь! – пригласил Лорик. – Отче, прошу вас показать всем пример!

Священник возразил, что в первую очередь нужно позаботиться о дамах. Журден, пользуясь случаем, положил несколько вкусных кусочков на тарелку матери – он знал, что она проголодалась. Перед отъездом Дезире так волновалась, что не съела ни крошки.

– Какая удача, что Тимоте хорошо подкрепился и теперь спит, как ангелок! – сказала Дора.

– А он и есть ангелок, – подхватил Жактанс Тибо, по совету жены тщательно следивший за своей речью.

Детей за столом сидело семеро, но они совсем не шумели – столько вкусного было на столе. Старшие присматривали за младшими: Анатали помогала Шарлю, сидящему на высоком стульчике, а три сына Артемизы и Жактанса – младшей сестренке, Цезарин.

Жасент искренне наслаждалась вкусной едой, зная, что нужно пользоваться возможностью отдохнуть.

Когда принесли «Крокембуш», подарок Сидони, за столом все захлопали. Торт был очень красивый – сложенные высокой горкой круглые заварные пирожные, блестящие от карамели и украшенные сахарными жемчужинами.

– Ой, красота-то какая! – твердила восторженная Дора. – Как это любезно с вашей стороны, мадам Прово!

– Дора, ты могла бы называть мою сестру по имени, – вмешался Лорик.

Журден с легким раздражением подхватил:

– Это было бы правильно, мы ведь одна семья!

Он немного перебрал вина из одуванчиков и Сен-Жорж, которыми чета Клутье потчевала гостей. Не имея привычки к спиртному, молодой полицейский вел себя более раскованно. Поэтому его реакция удивила жену, и она заявила с явным раздражением:

– Обращение «мадам Прово» меня вполне устраивает. Мы ведь с Дорой едва знаем друг друга.

– Глупости! – отрезал Журден. – Мы уже три года регулярно собираемся у Жасент на Рождество и новогодние праздники. Ты могла бы быть и полюбезнее со своей невесткой!

– Журден, прошу тебя! – прошептала Дезире, смущенная внезапной словоохотливостью сына.

– Я сама решу, с кем и когда мне быть любезной! – с нажимом возразила Сидони.

– Стоит ли ссориться в такой чудесный день?! – воскликнула Артемиза. – Господин кюре, вы со мной согласны?

– Конечно, мадам Тибо! Грешно оскорблять Господа, когда у него праздник – крещение еще одной души!

Укор со стороны священника подействовал: Сидони пробормотала извинения, и Журден успокоился. И только Дора, которая и так валилась с ног от усталости и беспокойства, чуть не плакала.

– Пойду сварю кофе, а вы ешьте торт, меня не дожидайтесь, – сказала Матильда, вставая. – Я не охотница до сладостей. Отдайте мой кусочек детям!

В этот дом знахарка не заходила со дня смерти Альберты и ее супруга. Матильду охватило сильнейшее волнение, словно жена Шамплена Клутье в любую секунду могла предстать перед ней, стройная и величавая, в ситцевом платье и с платком на голове.

Неуверенными шагами знахарка подошла к колыбели, в которой посапывал младенец. Почти робко коснулась его лобика, щеки…

– Да хранит тебя Господь, маленький ангелок! – прошептала Матильда.

Прикрыв глаза, она от чистого сердца попросила Небесного Владыку охранять этого ребенка. Знахарка так углубилась в молитву, что не услышала шагов Анатали, которая вошла в кухню. Девочка на цыпочках приблизилась к большому буфету, где Дора хранила посуду.

– Нужна еще одна десертная тарелка, – тихо пояснила Анатали.

– И тебя отправили на кухню, зная, что я тут? Нужно было отказаться, ты ведь меня боишься. Пускай бы Артур принес.

Артуру, старшему сыну Жактанса и Артемизы, было десять лет, и он уже помогал отцу по хозяйству.

– Мне надоело сидеть, – ответила Анатали вполголоса. – И я совсем вас не боюсь. Я боюсь Пакома Пеллетье.

– Страх – плохой советчик. Этот бедолага совсем не злой. Хотя согласна, в твои годы я бы тоже его боялась, потому что у парня мозги не на месте.

– Он пнул ногой Томми! И хотел ударить его еще сильнее! Наверняка мог даже покалечить его или убить…

Последнее слово болью отозвалось в сердце Матильды, и она посмотрела на девочку с глубочайшей нежностью. Только теперь она поняла, как несправедлива была к этому ребенку.

– Хочешь, научу тебя варить кофе? – предложила она уже гораздо мягче. – Очень вкусный кофе. А еще я думаю, может, нам с тобой помириться? Я бываю строгой, даже сердитой, – сама не знаю почему.

Это признание удивило Анатали, и она честно ответила:

– Нет, это я вам тогда нагрубила! И меня следовало отругать. А все ведь из-за кота…

– Какого еще кота?

– Моего Мими! Вы сказали, что его, наверное, переехала машина. В тот вечер я долго плакала в кровати. А Мими потом вернулся! Выходит, все ошибаются, даже вы!

Последняя реплика заставила Матильду улыбнуться. Она зажгла спиртовку, налила в чайник воды и поставила ее закипать.

– Ты умненькая девочка, – сказала знахарка, ища жестянку, в которой Дора хранила кофе. – А я иногда бываю сердитой, как медведь, которого потревожили в берлоге, – ворчу и начинаю искать, на ком бы сорвать свою злость. Ну-ка, пододвинь мне стул! Нужно смолоть зерна, а это лучше делать сидя.

Анатали исполнила просьбу знахарки и стала наблюдать за ее энергичными движениями. Та крутила ручку кофемолки до тех пор, пока ящичек не наполнился коричневым душистым порошком, а потом высыпала его в мисочку.