ляжешь? — Иэнель наклонилась над ним, ласково обнимая за плечи.

Урмэд как всегда сидел у камина, перебирал последние отчеты, что горой высились каждый день и стопка не убывала.

Дайн поднял голову от бумаг и рассеянно улыбнулся.

— Ложись, мне еще пять документов надо подписать и рассмотреть три рапорта о назначениях.

— Ты совсем себя загнал, надо хоть ненадолго отвлекаться.

— Сейчас не до отдыха, Нэль, ты же знаешь, — вздохнул он, размашисто черканув роспись на очередном документе, вложил в пухлую папку. Пересказал ей сегодняшний разговор с советниками.

— Как думаешь, Арна сможет повлиять на Дахарда? Мне не нравятся настроения в совете. У меня такое чувство, что я близок к провалу.

— Думаю, я могу воздействовать на нее, да и на других женщин, чьи мужья сидят в совете. Они уже почувствовали силу своего влияния, и думаю им это понравилось.

— Тогда тебе придется заняться еще и этим, дорогая. Смотри, последние цифры отчетов по доходам населения….

Но она уже не слушала его. Накрыла пальчиком губы, нежно поцеловала, оплела руками шею, скользнула на колени.

Она была теплая и мягкая после горячей ванны, пахла ночной фиалкой и свежестью. И Урмэд, с тоской и стыдом вспомнил, что полноценно купальню на ночь так и не посетил.

Осторожно поцеловал её шею за ухом. Отстранился, вынул новый документ.

— И это всё? — наиграно-обиженно возмутилась Иэнель, надувая губки.

— Нэль, пойми, я…

— Не хочу ничего понимать, — спокойно заявила она, развязывая воротник его рубахи, стягивая шерстяной дублет с плеч, — Я тебя хочу…

Урмэд удивленно посмотрел на нее.

— Ты не…

— Мэд, я может и принцесса, но хочется думать, что не совсем ханжа и недотрога. Если бы я тогда хотела, то, как только вы ввалились в комнату, прыгнула бы в портал. Да, всё это было не совсем приятно, я бы сказала, совсем неприятно, но я выбрала это сама. Там был ты, а не Рахнард или кто-то еще, и я благодарна тебе, что, рискуя своим положением смог меня защитить, пусть и таким образом. И вообще, не все тогда было так … плохо. Иэнель застенчиво опустила глаза, игриво покусывая нижнюю губку и уткнулась ему в висок, жарко дыша в ухо.

Приподняв бровь, Урмэд отстранился и удивленно посмотрел ей в глаза.

— А с этого места поподробней — пробормотал он, теряясь в ее ласках.

Она нежно коснулась ладонью его щеки, волос, привлекая к себе, заставляя забыть обо всем. Поцеловала в напряженные губы, чувствуя, как он расслабляется, принимает ее, отвечает ей.

И он словно ожил. Бумаги полетели на пол, едва не угодив в камин. Его руки скользнули по пеньюару, под пеньюар… Содрав с нее тонкую ночнушку, подхватил и понес на кровать.

Иэнель почувствовала на себе тяжесть его тела, тихонько застонала и выгнулась, позволяя ему ласкать себя. Наслаждалась каждым прикосновением, ощущая его в себе — нетерпеливого, быстрого, чувственного… Обхватила ногами торс, порывисто подалась навстречу. Ей нравилось быть беззащитной. Только с ним она могла быть слабой, кроткой, послушной, но знать, что на самом деле он позволит ей быть любой. Она была вся его, а он был всем для неё.

Позднее, Иэнель лежала на скомканной постели и лениво вспоминала, когда были её последние регулы. Но Урмэд вернулся из купальни и не дал сосредоточиться. В этот раз они всё проделали неторопливо, размеренно, наслаждаясь друг другом сполна, а не впопыхах.

Тихо вышел из спальни, когда понял, что Иэнель задремала. Сна не было, хотя день был нелегким.

Тяжело оперся ладонями о каменную столешницу туалетного столика совмещенного с раковиной. Выдохнул. На стенах уютно мерцали два светильника выхватывая из темноты давно привычные фигуру и лицо. Хмуро посмотрел на отражение в зеркале.

Он редко страдал меланхолиями и считал, что все его шаги взвешены, просчитаны поэтому не подлежат сомнениям и сожалению. Но множество вопросов давно роившиеся в подсознании всё это время, именно сейчас вылезли-таки наружу.

«Что будет с Озерным Лесом? Ведь лорды вряд ли поверят, что он — это он. После скандала Офлейфу не быть регентом и придется избирать нового главу Совета и Дома. Тогда, кто это будет и доверять ли ему свою тайну? Но согласится ли кто-то править от его имени?

Какую роль отведут ему в обновленном Дайонаре, да и захотят ли они с Иэнель разделить этот выбор.

Что он может дать ей? Ей — первой женщине Айданара и главной в его жизни. Роль жены очередного советника? — парии в собственной стране. Жены владельца полуразрушенного поместья на краю света? О чем он думал, предлагая ей кольцо? Эгоист! — глупый, самоуверенный, недалекий и… демоны бездны, может всё-таки убрать этот ожог?»

Печально ухмыльнулся своему отражению и увидел в дверях Иэнель.

— Что-то случилось?

— Просто не спится.

Она на цыпочках скользнула к ему, замирая напротив — в кольце его рук. Заглянула в лицо.

— У тебя такая тоска в глазах. Ты врешь. Может, всё же поделишься?

Урмэд усмехнулся про себя. Вот уж плакаться он не привык. Но Иэнель отчасти угадала его настроение.

— Не смей сомневаться в себе, — ласково потерлась о жесткую щеку, отвела прядь волос от лица.

Он быстрым движением усадил ее на столик, сдвинув в сторону многочисленные стеклянные пузырьки. Они долго смотрели друг другу в глаза словно вели мысленный диалог.

— Может, скажешь своё настоящее имя? — Иэнель лукаво прищурилась, в глазах застыли смешинки и неудержимое любопытство.

— Нет, не скажу, — фыркнул, мстительно улыбаясь.

— Ну почему? — притворно насупилась Иэнель, дразня его легким поцелуем в висок, колыхая дыханием тонкие волоски, щекоча языком мочку уха и пуская по спине приятные мурашки.

— Потому что сам к себе буду ревновать.

Она тихонько рассмеялась.

— А я посмотрю у папеньки в книге. Знаешь, есть такая — с именами всех глав Домов и их отпрысков — изобразила капризную мину и показала ему язык, — В прошлый раз просто не знала, что именно икать.

Урмэд закрыл в раковине сливное отверстие, плеснул туда из кувшина еще теплой воды и посадил пискнувшую Иэнель над чашей.

— Ну что-ж, я трепещу и прошу снисхождения. Но непослушные девочки будут… вымыты, — мстительно усмехнулся он, и окунул пальцы в воду…

Иэнель почувствовала, как одна его рука, комкая пеньюар, ласкает спину, а вторая… Касания были нежными, почти невесомыми, но с каждой нолой все более уверенными и требовательными.

— О, боги, Урмэд, я не выдержу в пятый раз… — всхлипнула ему на ухо, впиваясь ноготками в спину, судорожно вздрагивая от волны накатившего удовольствия. Тяжело дыша, уткнулась носом в его ключицы, вдыхая любимый запах, подстраиваясь