Микоэль вовремя отразил атаку Муромца, сотворив щит, но на этот раз рука его не выдержала напряжения – на месте нарисованного на ладони знака кожа лопнула, тонкой струйкой побежала кровь. Француз быстро закатал рукав и зашагал к Заиграй-Овражкину.

– Можешь заговорить, чтобы остановилась? Или мне идти к месье Ква?

Сева тут же отвлекся от тренировки, бросил посох и принялся шептать наговор над ладонью колдуна. Кожа на руке Микоэля затянулась тонкой розовой пленочкой. Тот отер платком остатки крови и благодарно похлопал целителя по плечу.

– Ты теперь дружишь с Феншо? – хмуро бросил Митя. – Он тебя тоже зовет месье? Месье Заиграй-Овражкин?

Сева неожиданно расхохотался. Он поднял свой посох и треснул друга по спине.

– Защищайтесь, месье Муромец.

Сноп посыпавшихся белых искр заставил Муромца согнуться пополам и закрыть рукой глаза. Когда он распрямился, Сева был уже на другом конце поляны. Странник тщетно пытался сказать им – сначала просто серьезно, а затем гораздо громче и строже – чтобы они оба вернулись на свои места, но никто не послушался.

– А что, Лиса вас не предупредила, что с нами нет сладу? – как бы между делом спросил Митя, пробегая мимо.

Дни потекли своим чередом. Никто из воспитанников еще ни разу не видел Заречье зимой и никто до сих пор не привык к заснеженным избушкам, оттого каждое утро преподносило сюрпризы и казалось удивительным. В деревню залетали огромные стаи снегирей. Они долго кружили, пытаясь выбраться, но чары Заречья вынуждали их обосноваться здесь. Митя носил на своей шляпе иногда по три-четыре красногрудых пушистых птички, в столовой к нему то и дело подбегала умиляющаяся Марьяна в сопровождении хихикающих подружек.

В избушках стало лишь немногим теплее: Огненных обязали по вечерам проходить по всем домам и с помощью магии нагревать воздух, поэтому засыпали воспитанники в совершенном уюте, но вот по утрам еле выползали из-под одеял. Горячий чай уже ждал их на столе, а в особо холодные дни завтрак, обед и ужин подавались прямо на кухне Розалии Павловны или в гостиной Нестора Ивановича. Шерстяные носки стали самым популярным подарком среди жителей Заречья. По пятницам Параскева – колдунья, приглашенная из Росеника, – учила всех желающих шить и вязать.

Несколько раз навестить Водяную колдунью пускали подруг. Маргарита приходила к ней после шаманских практик с бубном, которые проводил безымянный якутский кам. Поначалу она совершенно не знала, что делать со странным подарком Странника, но потом все же решила обратиться к шаману, который появлялся раз в две лунные четверти и к которому сбегалась чуть ли не треть Заречья. Бубен был очень красивым, с ручкой, выполненной в форме вытянувшего руки человечка. Стоило Маргарите хлопнуть по натянутой коже ладонью, как гулкий гортанный звук – одновременно и мертвый, и очень живой – тут же стирал все ее мысли, оставляя внутри лишь приятную пустоту.

Анисья два раза забегала к Полине перед самым закрытием лазарета, едва успев после кружка по каталанскому. Она делилась историями из жизни общества и то и дело шокировала бедную Полину – рассказывая, к примеру, о готовящейся свадьбе Вещего Олега и Аси Звездинки.

– Что? – изумленно воскликнула Водяная колдунья, не сразу поверив в то, что это не было шуткой. – Ты серьезно? Ася Звездинка выходит замуж за наставника? О боже, какая гадость!

– Не за наставника, а за наследника древнего рода.

– Анисья, да ему же сорок! Ну или сколько там? У них огромная разница в возрасте!

– Да ладно, скажи спасибо, что не старик! – пожала плечами Анисья. – Мне наоборот жалко Олега. Женится на такой девице, как Звездинка! Вот это я понимаю, гадость. Хотя он сам и виноват. Знаешь, ведь он говорил, что хочет попросить руки одной моей знакомой – Стаси Романовой. Она и по возрасту ему больше подходит. А потом вдруг передумал.

– Ты считаешь, это как-то связано с Асиным отцом? – насторожилась Полина.

– Наверняка. Но как это доказать? Вот если бы ты видела Анатолия Звездинку с Берендеем…

– К сожалению, не видела. Если они и общаются, то держат это в секрете ото всех.

На другой день заглянула Василиса, на ее груди висело красивое тяжелое украшение с большим переливающимся камнем. Полине показалось, что от подруги осталась ровно половина: так она похудела и осунулась. На лице читалась усталость от постоянных переживаний, но Водяная колдунья не решалась спросить, был ли этому причиной Митя или же недавний разлад с Анисьей.

Сменился лунный цикл, и Заречье покинул Микоэль Феншо. Кто-то говорил, что Полину теперь выпустят из лазарета, но неприятный слушок о том, что ей уже ничем нельзя помочь, выползал из щелей между старыми досками, даже несмотря на уверения Полининых подруг в том, что с ней все в порядке. Пару раз Василиса слышала слово «проклятие», оброненное шепчущимися воспитанниками. Про ее связь с Милонегой говорили меньше. Зато целительский обряд, который потребовал присутствия большей части наставников, вызывал много вопросов.

«Лучше бы наставники рассказали все без увиливаний», – подумала Василиса, но тут же представила собрание в Малахитовом зале, где перед огромной толпой Велес держит за плечо Полину и с бесстрастным видом сообщает обо всем, что случилось с ней за последние несколько месяцев. Василиса тут же отогнала этот образ, поняв его нелепость. Нет, Полина должна всем поделиться сама, если пожелает. Никто не имеет права выдавать ее тайны.

Сева же, прощаясь с Микоэлем Феншо, который собирал вещи, молча слушал взволнованный монолог французского колдуна:

– Я настаивал, чтобы По забрали домой, во Францию. Я связался с нашими, они сказали, что есть подходящий Северник, который может обучить ее рунической магии. Но мадам Велес и слушать не хочет! А папа́? Говорит, нам придется ее тут оставить! Конечно, главы вашего сообщества не хотят ее отпускать, она же единственная Северная!

– Водяная, – поправил Сева.

– Да, Водяная. Я хочу тебя попросить об одолжении. Напиши мне, если ей будет здесь плохо. Напишешь? Вместе мы что-нибудь придумаем. Уговорим ее вернуться во Францию, там ей будет лучше.

Сева молча кивал, старясь выглядеть уверенно. И Микоэль, охваченный эмоциями, не заметил, что разговаривает с человеком, больше других желавшим, чтобы невыносимая Полина Феншо осталась в Заречье.

О Темных магах, казалось, все позабыли. «Тридесятый Вестник» давно не пестрел новостями о Берендее и его последователях. Митя отказался присутствовать на очередном Вече Старейшин, наставники ничем не выдавали тревог, все были увлечены восстановлением древних защитных чар Заречья, разрушение которых остановил Обряд Опахивания. Инженеры под шумок подсовывали наставникам чертежи с отопительными системами для избушек, Воздушные пытались снять заглушки, не позволявшие использовать ковры-самолеты и ступы, а Мастер и Елисей Вилкин упорно разрабатывали новый канал связи для зеркальников, которыми раньше здесь пользоваться не удавалось. Ничего не предвещало плохих новостей, пока в один прекрасный день Маргарита – пребывавшая в приподнятом настроении – не пришла на поляну, где встречались Огненные, и не увидела на месте наставника низкорослого и улыбчивого Эдуарда Звягинова. Сюда же забрела одна из куриц Пророка: она важно вышагивала по небольшой проталине и что-то выковыривала из-под снега, хотя ей было положено сидеть в курятнике и кудахтать с остальными птицами. Удивленная Маргарита тихо подошла к своим, столпившимся вокруг Звягинова, и опустилась за их спинами на бревно.