детства ограничения. На самом деле нас окружает смерть. И болезнь. И муки… помню как-то… кучера лошадь лягнула. В грудь. И я ощутил его боль. Мне она казалась такой… такой желанной. Я забрал её. А потом, когда он умер, и силу забрал. И испугался еще. Отец позже объяснил… так вот, мне не нужны ритуалы. Не нужно мучить жертву, чтобы получить силу.

- А там?

- Отец говорил, что искусство смерти… влечет людей. Им кажется, что познав его они научатся эту смерть откладывать.

- Вечная жизнь?

- Именно. И… тогда, еще в Старом свете, проводились опыты. Оказалось, что любой дар можно приспособить, хотя, конечно, деланный некромант всегда будет слабее урожденного. Ему как раз нужны и ритуалы, и… остальное.

Смерть.

Убийство.

- А еще он сказал, что весьма часто они сходили с ума. И сила… отец учил меня контролировать, что силу, что желания. А это… это сродни опиуму. Или виски. И те, кто прикасаются, раз за разом, к чужой боли, становятся зависимы от нее. Там… там пахнет болью. И смертью.

- Я могу войти? – просто сидеть было невыносимо.

- Сейчас да. Если хочешь. Ловушек нет, силу я тоже подчистил. Только… там все равно будет неприятно находиться.

Да неужели? В месте, где пытали и убивали людей?

Чарльз толкнул дверь. И светляка еще одного создал.

Узкий коридор.

И снова дверь. За ней – пещера… нет, подвал. Возможно, когда-то это было именно пещерой, с высокими сводами, с округлым потолком, и уже после люди доработали её под собственные нужды. Они убрали стены за кирпичной кладкой. Украсили их железными крюками. Поставили факелы.

И чаши.

Чарльз посадил светляка в ближайшую, и масло в ней вспыхнуло. И в следующей тоже. Чаш была дюжина. Совпадение?

Вряд ли.

Рядом с каждой на полу выбит знак. Мастерок… книга… ружье? Змея. Символы что-то да значат. Чарльз прошелся, пытаясь запомнить каждый.

И остановился у алтаря.

Или это… нет, все-таки алтарь. Темный камень, слегка отесанный с боков. Неровный. Ноздреватый. И рука скользит по поверхности его. От прикосновения остается неприятное чувство, будто Чарльз ненароком дотронулся до чего-то на редкость… омерзительного?

И руку он убирает.

Обходит алтарь. На нем нет ни символов, ни знаков. А вот цепи имеются. Снизу. Сверху.

И выдолбленные в камне канавки.

Что здесь… убивали. Чарльз снова поймал уже знакомое чувство тоски и безысходности, правда, слабое, даже не само чувство, скорее эхо его.

И тоска.

Страх.

Много всего.

Он отступил от алтаря.

А вот тела, о которых упомянул Бертрам, лежали у стены. Вытянулась на спине женщина, уставившись мертвым взглядом в потолок. Рядом застыл мужчина с перекошенным лицом. Третий сидел и казался живым.

Ни ран.

Ни…

Чарльз вышел и осторожно прикрыл дверь.

Остановился в узком коридоре. И… как быть? Сделать вид, что ничего-то не было? В конце концов, он ведь не обязан разбираться со всем этим.

Есть Тайная канцелярия.

Есть Император.

Эдвин, который явно знает куда больше Чарльза. И Орвуды сейчас не отступятся. Совершенно точно не отступятся. Если так, то он даже лишний.

И…

И это не безопасно. Что бы там ему ни говорили, это категорически не безопасно. А стало быть, разумнее всего будет просто уехать. В конце концов, Августа вернулась, цела и не желает его видеть. Её право. Хочет общаться с родичами? Пускай. Матушка… матушка найдет, чем себя занять. В конце концов, Чарльз может забрать её с собой, хотя мысль и сейчас не кажется удачной.

А вот ему и Милисенте в городе Мастеров будет безопаснее.

Много безопаснее.

Беззвучно отворилась дверь.

- И что ты решил? – поинтересовался Эдвин.

- Читаешь?

- Прочитать человека не так и просто, как кажется. Но ты не из тех, кто бросает дело.

- Еще о долге напомни.

- Зачем? Люди или сами помнят о нем, или напоминать бесполезно. На деле… да, ты можешь уехать. И жену забрать. Я не стану чинить препятствий. Напротив, и я, и отец… и служба… поможем. Мы заинтересованы в лояльности Города. Но правда в том, что ты не уедешь.

Чарльз вздохнул. Погано, когда кто-то знает тебя едва ли не лучше, чем ты сам.

- И что предлагаешь?

- Если бы ты знал, как давно я пытался добраться… о Клубе Великой Дюжины, - Эдвин произносил каждое слово так, что было понятно – и вправду только Великой и Дюжины, - слухи ходили давно… отец говорил, что и в его время было что-то подобное.

- Это тебе с Орвудами надо.

- Знаю. Но тогда все закончилось… в общем, нехорошо все закончилось. Кое-кто связался с мятежниками, были взрывы, жертвы. И Клуб прекратил свое существование. Но лет пять тому он возродился. Возможно, что и раньше. Скорее всего, что и раньше.

Эдвин подошел к двери.

Выглянул.

Хмыкнул.

- Орвуд утверждает, что алтарю не менее двадцати лет. И этот дом… ты знаешь, что его нет ни на одном плане?

- Знаю.

- Удивительно. А я вот узнал недавно, когда Зар похвастал, что ему удалось получить приглашение. Мне не стоило его отпускать. Одного.

- Не одного, - покачал головой Чарльз. – Он не мог быть один.

- Почему?

- С дамой. Таково было условие. Появиться с дамой.

- А об этом он не упоминал. Хотя… я в тот вечер был занят, а он прислал записку. Что у него получилось. Что есть приглашение и… ты позволишь заглянуть в память?

Чарльз поморщился. Вот меньше всего хотелось, чтобы кто-то влезал в голову.

- Клянусь, я буду аккуратен, но мне нужно это увидеть. Самому.

- Твой…

- Мы с Бальтазаром росли вместе. И он не сын моего отца, если ты об этом. Отец никогда не оскорбил бы мать подобным образом. Скорее уж он сын его старого… друга? Знакомого? Человека, которому отец был многим обязан. А тот погиб. И отец взял Зара в дом. Мы росли. Вместе. Если бы Зар захотел, он бы получил и поместье, и содержание, и протекцию на любую службу. Но он всегда отличался склонностью к авантюрам. И… не суть важно. Главное, в контору он пришел раньше меня, я уже следом. И да, он старше меня по званию, если думаешь, что я приказал ему сюда отправиться.

- Не думаю.

- Ну да… так вот, он – мой брат. Пусть и не по крови, но… он куда ближе остальных. А меня не оказалось, когда он был