Градоправитель выслушал Гарта и задумался.

– Лойрио Авельен, а вы понимаете, что если ничего не получится…

– Я рискую не меньше вашего, а то и больше.

– Да, но вы просто лойрио, а я облечен доверием короля…

В переводе – власть терять не хотелось. Гарт хмыкнул.

– С вас же и спросят, если узнают в столице.

Перебьется, хомяк, взятку ему еще предлагать! И так щеки скоро из-за спины видны будут! Закрома набил – скоро надо будет новые строить…

Лойрио Эрен омрачился взглядом. Да, пожалуй. И не поймут, и не помилуют. Достанется ему на орехи…

Но и с Диолатом свою шею подставлять неохота.

– Благородный трайши все-таки…

– Свидетели. И улики. А если он еще и сам признается…

– Зачем ему себя оговаривать?

– А это и не оговор. Он сам скажет чистую правду. Да и королю, поверьте, сей молодой человек давно поперек горла стоит.

– Вашими устами, лойрио.

– А вы проверьте. Если король сможет, не вызывая шума и возмущения, упрятать мерзавца на каторгу или хотя бы заточить под арест – он будет вам только благодарен.

Будет-то будет. А если нет?

Король же…

Уламывать градоправителя пришлось часа два – и Гарт так вспотел за это время, словно на нем верхом ездили.

А в Храме…

Ох, Гарт бы согласился три поля вспахать, лишь бы не уламывать храмовников. Но – надо. И в итоге все утряслось. Десяток человек из личных солдат градоправителя – не городской стражи, а своих, верных, прибыл в поместье Гарта, сам градоправитель обещал быть к ужину… Оставалось обеспечить еще одного «виновника торжества».

* * *

– Думаешь, приедет?

– Уверена.

Аэлена поморщилась. Прикинула на себя голубое платье, отложила, достала желтое.

– Как ты думаешь, какое лучше?

– Вот это.

Яна коснулась винно-красного атласа. Благородная ткань переливалась под лучами солнца всеми оттенками пурпура, но и вечером, в свете свечей, она будет великолепна.

– А не слишком роскошно?

– В самый раз. Оставь человеку хорошие воспоминания перед каторгой.

– Ты злая…

– А ты добрая?

– Конечно. Я бы ему голову оторвала, чтобы не мучился… мразь!

Аэлена поморщилась. Они прекрасно понимали, что Диолату донесут о возвращении Алинара. А потому…

К трайши улетело письмо.

Аэлена писала, что муж вернулся – и заявил ей о разводе. А потому ей очень нужен совет и помощь. Гарт сегодня-де поедет уговаривать супруга, а она останется в его поместье. Поэтому, если трайши соблаговолит…

Мог бы и не приехать. Но женщины понимали, что у него земля под ногами горит. Если в ближайшее время он не получит наследство Вильтена, уезжать придется с пустыми руками, а это – плохо. Работать-то благородный трайши не умеет. Вообще никак. Только хвост распускать.

А кушать хочет три раза в день. Нестыковка…

– Давай тебе тоже подберем платье?

– Не-а. Я лучше в своем…

– Яна!

– Я – нархи-ро. То есть нечто вне вашей человеческой власти. И это надо подчеркнуть.

Аэлена пожала плечами.

– И чем тебе помешает платье?

– У меня же крылья. Я буду выглядеть горбатой в вашей одежде.

– Я исправлю…

– Не надо. Давай лучше займемся тобой.

Аэлена коснулась пальцами темной переливающейся ткани.

– Ох, Яна. А если не получится?

– Если ты справишься – все получится.

– А если нет?

Яна ухмыльнулась.

– Есть у меня пара идей…

* * *

Алинар ругался и протестовал, но женщины уперлись. В результате вошедшего в дом Диолата встретили слуги – и проводили со всеми почестями в небольшой будуар.

Аэлена стояла у окна. На звук шагов она обернулась – и трайши только присвистнул.

А ведь может, когда захочет!

При других встречах Аэлена была в рабочей одежде художницы – попроще, чтобы и двигаться удобно, и испачкать не жалко, да и перед кем хвост распускать?

Сейчас же…

Благородная ткань облегала сильное крепкое тело, на шее и в ушах тревожными огнями горели рубины, волосы были тщательно уложены, глаза сияли странным светом в вечернем полусумраке.

– Аэлена, ты великолепна!

Диолат говорил почти искренне. Да уж, с такой и в постель можно лечь. Если красивая! Это вам не художница, с вечно измазанными в краске руками, это лайри!

Такую и в свет вывести можно. Старовата она, конечно, но деньги обладают потрясающим омолаживающим эффектом.

– Благодарю, Диолат.

– Когда-то ты звала меня иначе.

– Когда-то все было совершенно иначе… Лист. А сейчас мы стали старше…

Аэлена смотрела спокойно. Диолат вскинул брови.

– Ты помнишь.

– Я все помню. И ту женщину тоже…

– Я был молод и глуп. Знаешь, если бы это случилось сейчас – я ни на кого бы тебя не променял.

– А муж вот так не думает… Как от тебя приятно пахнет…

– Твой муж – дурак! Он просто не может оценить своего счастья.

Диолат осторожно взял женщину за руку, начал гладить большим пальцем ее ладонь, чуть притягивая Аэлену ближе к себе. Женщина запрокинула голову, длинные ресницы скрыли глаза.

– Он мне изменил.

– Он тебя не стоит. Если бы мы тогда остались вместе…

Вторая рука легла на талию женщины.

– И что бы было тогда?

– Мы бы жили сейчас вместе. У нас были бы дети… Твои дети были бы нашими. Знаешь, я всегда мечтал о дочери. Маленькой такой, которую можно баловать…

– Этого не случилось. И никогда не случится.

В голосе Аэлены звучала искренняя мука. Тоска, боль по несбывшемуся – это ранит. Только вспомни – и все откроется заново.

– Мы живы, а значит, все еще можно исправить.

– Что – можно, Лист? Что можно?!

– Мы можем еще быть счастливы вместе…

– Лист, я замужем.

Аэлена уткнула лицо в грудь мужчины, голос ее звучал глухо.

– И что? Уедем со мной?!

– А мои дети?!

– А где они сейчас?

– Мальчики с мужем. Аира здесь…

– Давай заберем Аиру и уедем!