– Твои родители взрослые люди, они все поймут. Тем более, мы же сами расскажем ребенку об этом, со временем.

– Зачем?

– А ты собираешься и будешь его обманывать?

– Сейчас всё знают твои родители, Катя, и мы.

– И, поверь, всем будет трудно это скрывать. Особенно Катерине, – Александр положил приборы на обод тарелки, а руки на стол, – Лиза, твои родители знают лучше всех, что рожать ты не можешь, – он сказал это с холодной нежностью,– не заявишься же ты к матери и не скажешь: «Мама, через две недели я рожаю. Приезжай!». Логично?

– Логично, – согласилась она.

Елизавета и правда забыло, что рожать она не может. Это же понял и Александр, но специально не стал акцентировать внимание на забывчивости жены по этому поводу.

– Поэтому, я считаю, что всем родным нужно рассказать все как есть. И никаких проблем.

– Ну просто…вся эта ситуация… Значит, нужно рассказать родителям обо все?

– О чем обо все?

– Ну про Катю, Антуана, – ей даже вспоминать этого не хотелось сейчас.

Александр задумался.

– Вот это. конечно… Ну а как иначе? Рассказывай все как есть, только не по телефону, а лично.

–Само собой.

– Ладно, не переживай, – пока они разговаривали, Елизавета тоже прекратила есть, – все будет в порядке. Сейчас, после ужина, позвони родителям, опиши ситуацию в общих чертах, пока без подробностей. Скажи, что расскажешь обо все тогда, когда они приедут, – он взял приборы, – хорошо? – Александр улыбнулся.

– Хорошо, – ответила Елизавета. Уверенность, с которой говорил муж сейчас передалась и ей.

Александр продолжил ужинать. Его примеру последовала и Елизавета, которая не могла сконцентрироваться на еде, прокручивая в голове план того, как построить вечерний телефонный разговор с родителями.

Как часто и бывает в таких ситуациях, конкретного Елизавета ничего не придумала и поэтому решила, что называется, импровизировать, набирая телефонный номер родителей. Она сидела на диване в комнате. Туда зашел Александр и она поприветствовала его улыбкой губ и радостью глаз, приложив телефонную трубку к уху. Одновременно с тем, как Александр сел рядом, на другом конце связи ответил женский голос.

– Алло.

– Алло, мам, привет, – Елизавета сказала это так быстро, будто одно слово и сама чуть посмеялась себе.

– О, Лиза, привет, – мама Елизаветы сразу же повеселела, – ну как вы там?

– Мы хорошо. слушай, мам, у меня для тебя новость, – уверенно начала Елизавета.

– Какая?

Один вопрос так подействовал на Елизавету, заставив ее за секунду вспомнить все, о чем она должна рассказать матери, что от уверенности не осталось и следа. Но Александр, находясь рядом, поддерживал ее, придавая уверенности.

– Мы с Сашей решили усыновить ребенка, – наконец смогла сказать она.

– Ух ты! Какие молодцы! И когда же вы будете…, – она подбирала слово, – усыновлять?

– Скоро. Недели две. Расскажу подробнее, когда приедете. Приедете же?

– По такому поводу – конечно! – мама была воодушевлена.

– Отлично. Когда вас ждать?

– Ну мы с папой посмотрим когда билеты есть на поезд, гостиницу нам забронируете, пожалуйста?

– Конечно. Ту же, что и в прошлый раз?

– Да, нам там понравилось. Спасибо. Ты сама то скажи, на какие нам даты смотреть.

– Смотрите на начало марта. Мы как раз все решим и сможем, так сказать, это отметить.

Они чуть помолчали.

– А мальчика или девочку вы хотите? – мама Елизаветы продолжала говорить добрым, нежным родительским голосом.

– Мы еще думаем. Еще есть время.

– Ну хорошо. Ладно, Лиза, мы посмотрим все, и потом вам позвоним, когда будем готовы приехать. Договорились?

– Да. Папе «привет» передавай.

– Передам, – она посмеялась, – все, пока. Целую.

– Пока. Пока.

– Ага, пока.

Они отключили связь друг с другом. Елизавета положила трубку рядом с собой.

– Ну как?

– Да все хорошо. Видишь же, – она улыбнулась, – мама очень рада, что мы с тобой решились, – она сделала акцент на слове «решились», – на ребенка.

– Что, спрашивала девочка или мальчик?

– Конечно. А Катя же не говорит. Пришлось сказать, ну ты сам слышал, что мы еще думаем. Кстати, а чего она не хочет нам говорить пока?

– Хочет хоть что-то держать в тайне, – Александр улыбнулся мыслям, – она то сама знает. Ну не хочет так не хочет. Не у врачей же мы будем узнавать, – он с улыбкой посмотрел на жену.

– Такой ерундой мы заниматься не будем, конечно. Елки-палки, Саша, ведь осталось всего пара недель, а то и меньше, – Елизавета откинулась на спинку дивана и подняла глаза на потолок.

– Время летит. Только, вроде бы, недавно мы об этом узнали, а прошло уже… Да и событий немало вместилось в этот промежуток.

– Это уж точно. Как думаешь, вся эта затея с ребенком получится?

– Думаю, что да. Тем более, я все еще рассчитываю на нашего французского друга. Который сможет удержать свою мамашу.

– Ты так веришь Антуану? – она повернула голову в сторону мужа, – а зачем ему идти поперек…как бы сказать… Она же его потом загнобит.

– Ты так думаешь? – Александр посмотрел на жену, а затем вглубь комнаты, – он до сих пор очень сильно любит Катьку. А главное – это чувство искренне. Он за нее цеплялся также, как утопленник за брошенный канат. И пускай он этот канат не удержал, но бушующей воде он сдаваться не собирается до последнего и может нанести ее волнам еще несколько ударов. Тем более, во время нашей с ним встрече я чуть приукрасил, сказав, что ребенка Катерина может потерять из-за нервов и именно потому она сейчас в больнице. Поэтому…Антуан еще сыграет, скажем по театральному, свою роль. И роль эта, – он вновь повернул голову к жене, – будет важной.

– Потянуло ведь тебя на метафоры, – они оба улыбнулись этому замечанию, – а если серьезно…да сомневаюсь я. Правда, я не верю, что он сможет что-то важное сделать, пойдя против своей мамы. Утопленник ведь тоже может сдаться, не дотянувшись до каната, и отдаться волнам.

– Посмотрим.

ЛИОН

После того, как Антуан вернулся из Санкт-Петербурга в Лион, он был полностью в своих мыслях. Не очень хорошим получился его уход из Мариинского Театра, да и сейчас, находясь в Лионе, он пока не искал работу. Средств у него хватало, чтобы пока не работать, а настроение у него явно не творческое. Благо для него, Мари уехала на несколько дней в Ренн, там у нее были какие-то дела, о которых Антуан не имел представления, да и ему было это неинтересно.

Сейчас, сидя один в квартире с включенным в комнате светом, он думал о том как ему «уйти» от всего этого. Но мысли не шли в его голову, как бы он