15 мая гражданских лиц на борту корабля, в том числе корреспондентов прессы, несколько отрезвили, официально зачитав им правила действительной военной службы, в соответствии с которыми они тоже обязывались подчиняться законам армейской дисциплины. Через огромные окна «Канберры» — безжалостно затемняемые по вечерам и ночам с момента оставления судном рейда у острова Вознесения — морские пехотинцы с ностальгией взирали на необычайную панораму, словно бы с помощью машины времени бросая взгляд на реалии «Жестокого моря»[291]. Суда десанта зигзагами резали поверхность моря, уходя за горизонт, а силуэты фрегатов сопровождения едва просматривались через стену дождя. Даже большие десантные корабли здорово раскачивались в штормовом открытом море, но десант давно уже привык к качке, потому страдавших от морской болезни находилось немного. Прогулочные палубы «Канберры», по которым на протяжении пяти недель командиры безжалостно гоняли отделения, заставляя ежедневно пробегать по пять — десять миль (по 8 — 16 км), теперь до блеска драили тугие струи дождя. Неуклюжие десантные корабли, нагруженные техникой, орудиями и прочим военным имуществом, тяжело вздымались на гребнях и рушились с них вниз, точно усталые вагонетки «русских горок». Сверху на надстройках каждого судна, прячась за щитками и переборками, несли боевую вахту подле «Бофорсов», «Эрликонов», пулеметов и ПУ ракет «Блоупайп» облаченные в теплую одежду, капюшоны и огнезащитные накидки расчеты зенитчиков. Зачастую в великие моменты истории участвующие в них люди осознают лишь значимость событий, свидетелями которых стали непосредственно. Сотни солдат на кораблях в Южной Атлантике, начиная от адмирала и заканчивая рядовым матросом, брались вести дневники. С момента отправки с острова Вознесения они осознавали факт своего участия в одном из величайших драматических действ британской послевоенной истории. Некоторые в глубине души затаили страх перед предстоящим событием. Однако они являлись составляющей профессионального войска — возможно, наилучшим образом тренированного и экипированного из всех, которые только отправляла в поход Британия со времен последней большой войны. Им выдали самое дорогое и качественное из предлагаемого за деньги арктическое обмундирование и спальные мешки, состав пайков рассчитывали ученые с учетом фактора экстремальных условий предстоящих жизни и деятельности, оружие прошло сотни проверок, а подразделения стали единым целым за многие годы совместной службы. Нет ничего удивительного в таком подъеме настроений и в том рвении, которые испытывали солдаты и офицеры, получившие наконец шанс испытать себя, — проверить свои силы и доказать основательность их убежденности в собственной способности разгромить противника.

«Удачи и да пребудет с вами Господь», — заключил подполковник Малком Хант последний инструктаж шести сотен молодых людей из 40-го отряда коммандос, собравшихся нестройною толпою в главном салоне «Канберры». В утро последнего воскресенья перед высадкой, посреди церковной службы в зале кинотеатра в громкоговорителях зазвучало: «Воздух! Желтая тревога! Расчеты ПВО по местам!» Через несколько секунд с мостика сообщили о вражеской активности в небе над ударной группой, дальнейшие подробности — по ходу дела. Собравшиеся продолжили распевать «3а тех, кому грозит опасность в море». Было просто невозможно не исполниться глубоких трогательных чувств в такой момент.

***

18 мая командование морского десанта связалось с «Гермесом». В обмене сообщениями никто из ВМС не сказал ни слова по поводу разочарований из-за неудачи в связи с невозможностью одержать победу в воздухе. Бригадира Томпсона уведомили относительно уверенности Вудварда в способности кораблей обеспечить местное превосходство в воздухе над береговым плацдармом. «Харриеры» будут нести постоянное боевое патрулирование в небе на всем протяжении светлого времени суток.

В тот день британская авиация в районе получила так остро необходимое ей подкрепление: контейнеровоз «Атлантик Конвейор» доставил из Британии пополнение в количестве двенадцати «Харриеров». Теперь те перелетали на палубы авианосцев. Четыре из них являлись самолетами «Харриер» GR.3 из 1-й эскадрильи КВВС, а остальные — «Си Харриерами» из наскоро сформированной 809-й военно-морской эскадрильи[292]. Пилоты для последней были собраны со всего мира — Хью Слейд из Австралии, Билл Ковингтон из Аризоны, Ал Крейг из Германии[293]. С ними прибыли и двадцать четыре человека из так остро необходимой команды обслуживания. На следующий день подтянулись еще четыре GR.З, совершившие один из самых примечательных в истории перелетов одноместных машин с дозаправкой в воздухе из Британии через остров Вознесения. Общий парк «Харриеров» достиг тридцати пяти единиц.

Вудвард решил «обобрать» собственную группу, выделив максимальное число фрегатов — всего семь судов — для обеспечения огневой поддержки с моря и противовоздушной обороны десанту на протяжении последних самых важных часов его нахождения в море и первых — на суше. Двум фрегатам типа 22 — «Бродсуорду» и «Бриллианту» — с их системами «Си Вулф», очевидно, предстояло сыграть жизненно важную роль. Командир «Бриллианта» Кауард считал ракеты способными послужить действительно эффективным прикрытием только при очень плотно сомкнутых рядах конвоя — образно выражаясь, до размеров коробки из-под штиблет по сравнению с нормами построения на флоте. Тогда, как решил Вудвард, конвой и пойдет «коробкой для штиблет».