– Что там такое? – спросил Ивар, озабоченно принюхиваясь.

– Ацтеки напали, – ответил сапотек. – Днем разбили наше войско у Длинного озера, теперь пытаются ворваться в город.

– Что-то мне подсказывает, что они сюда явились за нами, – сказал Нерейд. – Хорошо иметь таких упорных и злобных врагов. Чувствуешь, что живешь не зря…

На круглой площади со стелой в центре бегали люди с факелами, слышались испуганные голоса, детские крики.

Навстречу викингам пробежала визжащая женщина, даже не поглядела в их сторону, затем двое рабов пронесли стонущего и дергающегося раненого, за ним остался кровавый след.

– Нам сюда, – пленный сапотек ткнул в сторону ведущей на север улицы.

– Ладно, там хоть людей нет, – пробормотал Арнвид.

Улицу проскочили одним махом, показался фасад храма, невысокий, но очень широкий, украшенный колоннами. От крыльца навстречу шагнули двое воинов, во мраке блеснули наконечники копий.

– Кто такие? Куда?

– Странники, – ответил Ивар. – Хотим помолиться вашим богам.

Кари с ревом прыгнул вперед, одно из копий сломалось, как лучинка, второе отлетело в сторону. Раздался хруст, точно раздавили яйцо, потом еще раз, и на землю упали два тела.

– А ты говорил, – Нерейд похлопал пленника по плечу, затем тюкнул кулаком по затылку. – Полежи, отдохни, а мы пока тут осмотримся.

Из дверей выскочили еще трое, Даг ткнул одного подобранным копьем, но то лишь скользнуло по панцирю. Ивар зарычал, ощутил, как боевое бешенство заполняет тело целиком. Прыгнул вперед и перестал видеть вообще, погрузился в багровое пламя.

Он крушил, ломал, потом обнаружил себя стоящим на четвереньках. Руки были по локоть в чем-то липком, голова ныла, как зуб с дуплом, в груди хрипело.

– Ты их порвал как зайцев, конунг, – уважительно сказали над головой, сильные руки ухватили за плечи, помогли встать.

Двери с обиженным скрипением распахнулись, Кари открыл их, просто не заметив, выскочил в обширный двор. Ивар разглядел горящие около входа в храм светильники, жертвенный камень, похожий на толстое колесо.

– Кто посмел? Святотатцы? – глаза выскочившего на шум высокого жреца горели гневом, серебристые волосы волной падали на плечи.

– Извини, батя, – сказал Ивар, – но мы забыли тут у вас кое-какие вещички. Сейчас заберем и уйдем.

– Что? – жрец, судя по выпученным глазам, разглядел, кто перед ним, отступил на шаг. – Ыыы…

– Ты не вой, – попросил Нерейд, – лучше скажи, куда вы наше дели?

Жрец продолжал отступать, но уткнулся в Кари, похожего на ожившую стену, берсерк гневно заворчал.

– Все… там… – служитель богов поднял трясущуюся руку, – внутри… мы не хотели, только взяли на хранение…

– Ага, чтобы завтра уничтожить, – сказал Ивар. – А ну веди!

Внутри храма светильников оказалось еще больше, пахло горелым жиром и кровью, вдоль стен стояли статуи, изображающие уродливых людей в причудливых одеждах, у ног одной из них, держащей в руках диск с лучами, грудой лежали кольчуги и оружие.

Викинги радостно загомонили, ринулись вперед.

Когда Ивар ухватился за рукоять меча, потянул его из ножен, по телу пробежала радостная дрожь, усталость отступила, и даже боль в ранах стала меньше.

– Так, батя, – Нерейд сноровисто облачился в кольчугу, взял в руку клинок, махнул прямо перед носом дрожащего жреца так, что загудел воздух. – Ты должен нам помочь еще кое в чем…

– Мы больше ничего не брали! Все здесь!

– Верю-верю, – рыжий викинг хищно ухмыльнулся, блеснули острые зубы. – Только мы чего-то сильно голодные, у вас должна быть какая-нибудь еда.

– Да, я принесу! – жрец бросился в сторону, но был схвачен за руку.

– Куда? Умный нашелся, – Нерейд приставил меч к горлу сапотека, чуть нажал, из надреза потекла кровь. – Вместе сходим.

Жрец от досады закусил губу, вдвоем скрылись в недрах храма, оттуда донесся грохот, треск, будто на пару крушили головами стены, чьи-то испуганные вопли.

– Да, пустили козла в огород, – вздохнул Арнвид.

– Тут нет ни женщин, ни выпивки, – сказал Ивар, – так что Нерейд вернется быстро…

В кольчугу влез с некоторым трудом, она показалась неожиданно тяжелой. Ощутил, что болтается, как черепаший панцирь на улитке, хотя раньше сидела в обтяжку.

Нерейд вернулся один, жреца то ли прирезал, то ли отпустил, зато приволок большой мешок с вареными кукурузными початками.

– Потом поедите, – сказал Ивар, сглатывая выступившую слюну. – Если кто забыл, то нам надо побыстрее выбраться из города…

Пробежали через двор, сквозь ворота выскочили в темноту.

– Зря ты жреца отпустил, – сказал Ивар, оглядываясь. – А то дорогу спросить не у кого…

– Нам надо на восток, – сказал Арнвид, – а для этого придется вернуться.

На ведущей от храма улице столкнулись с отрядом сапотеков, стоптали их на ходу, даже не останавливаясь, побежали дальше, точно небольшая, бряцающая железом лавина.

Зарево на западе поднималось все выше.

На круглой площади со стелой в центре шел бой, сапотеки медленно пятились, ацтеки наседали, за их спинами виднелась крошечная фигурка в темном развевающемся плаще.

– Ба, старый знакомый, – Нерейд покачал головой. – Это же тот самый жрец, что нас еще в Теночтитлане убить хотел!

– Он самый, – кивнул Ивар. – Упорный враг, не хочет отступать.

Гравицкоатль увидел викингов, выпучил глаза, закричал что-то, замахал руками. Высокий воин в шлеме, украшенном орлиным клювом, опустил окровавленный меч, оглянулся на жреца.

– Чутье подсказывает мне, что пора удирать, – заметил Нерейд.

– Отступать, – поправил Ивар.

Побежали прочь от площади, за спиной стихли полные ярости крики, миновали дворец с колоннами и свернули на улицу, где было тихо и спокойно, точно в нескольких кварталах отсюда не бушевала самая настоящая битва.

Арнвид вел отряд так уверенно, будто несколько лет прожил в сапотекской столице.

Роскошные здания из камня остались позади, потянулись тростниковые хижины, потом исчезли и они, улица превратилась в дорогу, викинги оказались на засеянном кукурузой поле.

– У меня в брюхе пусто, как у кое-кого в голове, – пожаловался Нерейд, – да и мешок тяжелый, хотелось бы сделать его полегче. Когда поедим, конунг?

– Когда отойдем подальше, – ответил Ивар. – Хотя бы уберемся с открытого места.

От слабости его шатало, ноги подгибались, а грудь ходила ходуном в попытках захватить как можно больше воздуха, перед глазами все расплывалось, будто шел через туман.