креветки. Самая первая полукруглая пластина нависает над двумя чёрными глазами без зрачков. Нижняя же часть тела крысы разделена вертикальным зевом с сотнями присосок, отрывающих кусочки плоти и заталкивающих их в мелкие канальцы в центре присоски. Вокруг зёва десяток кротовьих ножек, способных развить неимоверную скорость — но основную скорость твари задают не они.

Её основное тело, вместе с внутренностями — спрятанный в земле огромный бурдюк с прозрачными стенками, забитый склизкими внутренностями. Между головой и телом расположен стометровый хвост, из практически четырёх сотен прямоугольных пластин. Под каждой из них проходит пищевод, закрытый с трёх сторон огромной серой мышцей, твёрдой как камень, сгибающей пластинку как бумажный лист. И мало твари натяжения сотен пластин, так сам хвост в норе сложен подобно пружине и сжат до размеров не больше метра. Да и между пластинок находятся каменные мышцы и, через каждые несколько метров, по небольшому уплотнению с парой кротовьих ножек.

Всё это превращает голову твари в один большой снаряд. Без предупреждения, лишнего звука, какого-либо пара или чего-то ещё, этот снаряд вырывается из норы мгновенно, стоит расстоянию между жертвой и порождением сократиться до семидесяти метров. Одно мгновение, и из норы торчит лишь хвост, а полёвка смертоносной молнией проносится по земле, цепкими коготками взбирается по ногам и спине разумного, и изогнутым клювом с чавкающим хрустом раскусывает заднюю часть шеи. Тело разумного мешком упадёт на землю. И начинётся борьба.

Надо аккуратно, но крайне быстро поддеть хвост полёвки посохом, накрутить в три витка и воткнуть в распухшую от влаги каменистую почву. И ждать. Скоро полёвка начнёт втягивать себя обратно. Она выстреливает практически весь свой хвост, серовато-белёсой змеёй он лежит на земле, и втягиваться начинает с самого последнего сегмента, ближнего к бурдюку. И делает это медленными рывками. Когда у неё не получится втянуться, она попробует чуть податься вперёд, потом опять попробует втянуться. Полёвка всегда втягивается беззвучно, но хитиновый скрежет из норы даст сигнал немедленно отматывать посох от хвоста и бежать к головной части. Она будто замороженная ожиданием, всё так же стоит у трупа.

Обычно полёвку добывает группа из одиннадцати разумных, последний из которых — одноразовый раб. Привязанный к столбу, вбитому за границами скверной зоны, в первые секунды его труп станет якорем для полёвки. За это время одни добытчики должны как можно ближе подобраться к голове полёвки, а другие рогатинами прижать хвост-пищевод к земле. Если всё получится, то сражение с тварью будет лёгким — но отцепившаяся от трупа полёвка решит судьбу многих добытчиков. Даже на земле тварь умеет складывать сегменты и пружинить, помогая кротовьими лапками развить скорость полёта ласточки. Порождение будет стараться либо огрызть разумному ногу, либо взмыть по спине и прокусить шею. По плану, пока основная группа добытчиков сражается с тварью, поле боя обходит одинокий разумный с пятиметровой палкой и мечом конце. Он должен приблизиться к норе, предупредить товарищей, дать им время спастись, и отрубить хвост. Произойдёт взрыв. Сильнейшая кислота облаком капель выстрелит вперёд, плавя металл, дерево и землю как огонь резину. Обычно таким крайне опасным способом добывается до пятидесяти пластин, остальные съедает кислота, а за день опытная группа добытчиков может убить до восьми полёвок. Вот только разумных благословят боги, если после всех оклазий останется больше шести пластин — но и четыре заллаи вполне приемлемый результат. Всё же, пластины стоят четверть тысячи, а в особых заданиях-заказах награда может быть больше.

Меня обычный способ добычи мало интересовал. Ещё около Кратира я предположил, что тварь должна быть похожа на ивовых фласкарцев, на окопавшуюся стадию древней. Те уходят с места, когда теряют связь с землёй их особые корни апельсинового цвета.

С щёлкающим звуком на хитиновых ножках из норы вылезет задняя часть хвоста, похожая на небольшой бледно-жёлтый овал с десятком креветочных ножек и сплющенной задней частью, к которой крепится бурдюк. С хлюпающим звуком бурдюк отцепится от овала, его прозрачная оболочка медленно потемнеет, окрашиваясь зелёным цветом. А хвост без тяжёлой ноши будет сжиматься очень быстро, притом делать это именно с задней части. И чем сильнее он сожмётся, тем меньше пластинок я добуду.

Теперь, когда мне не угрожает кислотный взрыв — тварь убить очень просто, тем более она не двигается и ждёт подхода задней части. Ещё в гильдейской книге по порождениям говорилось, что не повреждённая кислотой голова долго оказывает сопротивление, если не разрубить часть перехода из головы в хвост. Я же могу отогнуть пластинки, и на сероватой коже с редкими ворсинками меха найти участок, покрытый ярко-фиолетовой чешуёй. От чёткого удара кинжалом хвост перестанет сжиматься, кротовьи ножки будто ударит током, а чёрные глазки вывалятся из орбит.

Я спокойно отогнул самую первую пластинку панциря и аккуратно начал водить под ней кинжалом, разрезая крепящие панцирь связки. От прошлой полёвки их не осталось, но они прочные и очень лёгкие, вполне ходовой товар. Из них получают выдерживающие удар секиры наплечники, и подложку под подвижные части мельниц и телег, ибо они уж очень медленно протираются. С головы больше ничего не добывают, так что куски панциря я вынес на обычную землю, и принялся отделять пластинки от хвоста. Они вообще снимаются голыми руками, надо только чуть надавить да оттереть потом слизь с внутренней стороны. В прошлый раз я не знал, как правильно действовать, и добыл только две сотни пластин — сейчас же их оказалось на пятьдесят больше.

Вот только одной скверне известно, что делать с оставшимся бурдюком. Его оболочка затвердела, уподобившись камню, но внутри всё ещё что-то колыхалось. Прошлый бурдюк после оклазии исчез, а этот я подумывал разорвать на части: осталось небольшое отверстие в том месте, где он крепился к плоской части овала хвоста. Не хотелось рисковать посохом или собственными пальцами. Лучше рискнуть мечами, привязанными к ноге бандита. Снять их, но сперва заняться пластинками.

Раздался странный шелест, когда я подошёл к трупу Хашира. Под раскушенной наполовину шеей каменистая земля почернела от крови, но шелестело как раз из-под головы, уткнувшейся лицом в почву.

— За… — раздался тихий стон.

— Да ладно, жив? — можно было бы долго удивляться, но система промолчала, когда полёвка сделала нежный «кусь» разбойнику. Я нагнулся и прислушался к едва уловимому голосу Хашира.

— За что?

Я прислонил остриё кинжала к спине остроухого, напротив сердца.

— Не за что.

Внимание, Ваше личное имущество уничтожено

Внимание, раб Хашир погиб

Свободных ячеек рабов: 4 из 4

Я хоть и не понимал, как появляется нежить, но рисковать не хотел. Оттащил труп разбойника за