Преодолев Псковско-Лубанскую низменность, в особенности ее северный лесисто-болотистый участок, имевший многочисленные небольшие реки, текущие в меридианном направлении и использовавшиеся врагом в качестве промежуточных оборонительных рубежей, войска фронта вышли на более открытую местность с хорошей сетью дорог, которая давала возможность наступления в более высоком темпе (2, л. 91–92).

Войска 3-го Прибалтийского фронта освободили от противника территорию площадью 7764 кв. км. Были освобождены 3775 населенных пунктов, в т. ч. крупные Псков, Остров, Изборск, Вышгородок (Аугшпилс), Абрене (Яунлатгале), Пушкинские Горы, Красногородское, Виляка (Вилака), Носова, Балтинава, Балви, Лыэпна. Противнику были нанесены значительные потери.

По мнению штаба фронта, войска, обученные прорыву позиционной обороны противника, столкнувшись с его подвижной обороной, часто вели затяжные бои, так как не учитывали новшеств в тактике врага.

Действительно, утратив рубеж Пантера и потерпев сокрушительное поражение южнее г. Остров, немецкие войска западнее реки Синей перешли к сдерживающим боям методом подвижной обороны, широко используя выгоды лесисто-болотистой местности и инженерные заграждения. Оборона врага западнее р. Синей являлась поспешно организованной, построенной на принципе опорных пунктов без развитой системы траншей и ходов сообщений. Оборона противника основывалась на пулеметном и минометном огне при поддержке немногочисленной артиллерии. Также противник широко использовал контратаки силой рота – батальон с 2–3 танками или САУ. Целью противника было измотать наступавшие войска и выиграть время (2, л. 93).

По мнению составителей «Краткой сводки № 3 обобщенного опыта войск 3-го Прибалтийского фронта за июль 1944 года», боевые действия пехоты в течение первой недели операции характеризовались маневрированием мелких подразделений и глубокими обходами противника с флангов. Опыт боев показал, что противник очень чувствителен к фланговым обходам.

Вместе с тем опыт боев показал, что излишнее стремление к обходным маневрам часто отрицательно сказывалось на темпах наступления. Система обороны противника на промежуточных рубежах являлась очаговой, не имела развитой системы траншей, оборудовалась только простейшими противотанковыми и противопехотными препятствиями. Командование считало, что преодолевать такую оборону следовало не обходами, а подавлением ее мощным огнем и, сбив противника, стремительными действиями продолжать преследование (1, л. 12–13).

Отчет 7-го ск, напротив, отмечал: «Действующие передовые части дивизий в преследовании обычно, опыт показал, наталкивались на отряды прикрытия пр-ка, действовали медлительно, мало было инициативы у пехотных командиров, недостаточно привит навык маневра и обхода узлов сопротивления, которые пр-к устраивал на основных направлениях» (4, л. 68).

Штаб 116-го ск также указывал: «Обходные маневры в период преследования применялись недостаточно, особенно в основном звене рота – батальон, что является одним из существенных недостатков боевой деятельности частей при преследовании» (6, л. 191).

Штаб 7-го ск отмечал, что отряды, действовавшие в авангарде передовых сил, «слабо изучали слабые места пр-ка и, натолкнувшись на организованный огонь пехотного и в некоторых случаях минометного огня, терялись, топтались на месте и забывали основную задачу – искать слабые места в его наспех организованной обороне. Разведчики слабо знали тактику пр-ка, отчего нередко попадали на засаду пр-ка и несли излишние потери в живой силе» (4, л. 68–69).

Советская пехота была в состоянии выдержать высокий темп преследования. Так, 44-я и 326-я сд смогли преодолеть 25 км за сутки, сохранив полную боеспособность.

Пехота успешно форсировала р. Великую, применяя своевременные действия передовых отрядов для захвата плацдармов на западном берегу. Для переправ широко применялись подручные средства: лодки, плоты, бревна и т. д. (3, л. 76).

Штаб 7-го ск сообщал, что пехота дралась упорно и настойчиво, была морально устойчива, но допускала ряд ошибок: «а) При захвате рубежей слабо закрепляла завоеванную местность, не окапывалась, о чем свидетельствуют данные, большинство ранений осколками снарядов и мин.

б) При наступательных действиях взаимодействие между родами войск значительно улучшилось, пехота полюбила артиллерию и минометы, в бою помогала артиллерии.

в) При прорыве и бое в глубине пехота еще в недостаточной мере использует пехотный огонь, главным образом автоматику стрельбы на ходу, не давая пр-ку поднять головы, бросок в атаку медленный и при атаке нет такого стремительного удара во фланги и обхода с разных сторон огневых точек» (4, л. 69).

Основные недочеты действий войск фронта:

а) При прорыве промежуточных рубежей.

Была плохо организована разведка противника. Командиры подразделений, частей и соединений не знали точно положения врага и его огневых средств. Командиры частей и соединений нерегулярно и поверхностно вели перед боем личную разведку. Специальная разведка (артиллерийская и инженерная) обычно в соединениях не организовывалась. Цели не выявлялись, и зачастую стрельба велась по площадям.

Генеральским и офицерским составом рекогносцировка проводилась поверхностно. Родам войск не ставились конкретные задачи, и их взаимодействие на местности организовывалось наспех.

Пехотные подразделения рубеж атаки нередко занимали на удалении 400–500 метров от врага, в ходе боя огонь из пехотного оружия не вели. Боевой порядок (цепь) отсутствовал, подразделения передвигалась группами, растянутыми в глубину.

При артиллерийском и минометном обстреле пехотные подразделения не маневрировали на поле боя, а залегали, вследствие этого несли излишние потери и теряли темп наступления.

Наблюдательные пункты пехотными и артиллерийскими командирами не организовывались, наблюдение за полем боя не велось. В результате этого они не видели происходившее на поле боя и, не зная положения своих войск, не влияли своевременно на ход боя.

б) При преследовании противника.

Организовывать преследование противника командиры частей и соединений не умели. Выделив слабые передовые части, не обеспеченные достаточным количеством артиллерии, самоходных орудий, танков, гв. минометных частей и саперов, главные силы своих частей вели по одной дороге, забивая ее войсками и обозами. Вследствие такой организации преследования боевые средства подавления отставали на переход и больше и не могли помочь слабым передовым частям в прорыве наспех организованного противником промежуточного рубежа.

Непосредственно в передовых частях, ведущих преследование, также отставали средства подавления, и фактически противника преследовали только пехотные подразделения с легким оружием. Таким образом, обходный маневр пехоты не достигал цели, так как пехота, имея только легкое оружие, выйдя в назначенный район, не могла преодолеть сопротивление врага.

Встречный бой с контратакующим противником на уровне рота – батальон командиры пехотных частей и подразделений вести не умели. Они нервозно реагировали на обстановку, медленно развертывали свои подразделения для захвата выгодных рубежей и не умели быстро вводить в бой все свои огневые средства. Как указано выше, большинство сил усиления отставало от пехоты (2, л. 93–95).