Здешние кошки пренебрежительно относились к котенку и даже отбирали у него еду. Они шипели на него, говорили, что он беженец и должен знать свое место. Хозяин, напротив, заботился о котенке, но он был беден и мог поделиться со своим питомцем только хлебом и молоком.

Шло время, наступило лето, и котенок стал сам вылезать на чердак и гулять по соседним крышам. Оказалось, что все здешние кошки холодны и неразговорчивы. Он спрашивал у каждой встречной, не знают ли они беженца по имени Степан, но те только шипели в ответ.

«Как там моя мама? – думал дождливыми вечерами котенок, сидя на подоконнике. – Может быть, там стало уже не так плохо и они смогли прокормиться? Как жаль, что они не перебрались с нами. Вот найти бы Степана и позвать его жить сюда. Хозяин наверняка был бы не против – он человек добрый. Где же теперь мой единственный родной кот? Скорее всего, в порту, охотится на здешних крыс».

Лето прошло спокойно и счастливо. Казалось, что жизнь, наконец, утряслась и теперь так будет всегда. Но с началом сентября тень войны нависла и над Таллином. По городу замаршировали немецкие войска, потянулись колонны грузовиков. Начались бомбежки. Из разговоров людей котенок понял, что на город неумолимо надвигается фронт. Однажды дождливой осенней ночью в дверь громко постучали, хозяин в тапочках и ночной сорочке со свечою в руках спустился вниз. Внизу отворилась дверь, послышалась немецкая речь и испуганный голос хозяина. Дверь захлопнулась, и котенок больше никогда не видел этого доброго человека.

Утром пришли какие-то люди в темных плащах и шляпах, с повязками на рукавах и перевернули дом вверх дном. Выбрасывали с полок книги, вытаскивали ящики из столов, распарывали матрасы и даже сдирали паркет. Котенка они взяли за шиворот и выбросили из дома, захлопнув перед ним дверь.

«Ну, что ж, – подумал он, – вот и повод пойти искать Степана».

По мостовой в одном направлении спешили машины и грузовики с войсками. Даже за их грохотом котенок уловил гул канонады – такой же, что неотступно сопровождала его в Ленинграде. Он не знал, где находится порт, но решил бежать туда, куда спешили люди, – может быть, они хотели покинуть город морем. Он очень быстро понял, что оказался прав. Казалось, весь город стекался на пристань. Здесь были тысячи солдат, среди которых пробивались автомобили. Стоял такой шум, что хотелось умчаться прочь. Но котенок твердо решил искать своего друга.

Вдруг он услышал протяжный гудок – отходил пароход, на который все старались попасть. Следом уши зверька пронзил отчаянный, до боли знакомый звук воздушной тревоги. Люди тут же начали разбегаться в разные стороны, поднялась страшная суета, переходящая в давку.

Котенок помчался у людей под ногами, выбежал на газон, где народу было меньше, и побежал к портовым складам. Над толпой с оглушительным ревом пронеслись два самолета с красными звездами на широких крылах. Истребители сделали еще один заход и открыли огонь по мечущейся толпе. Два дерганых ручейка из искр и облачков пыли запетляли по каменной пристани, выскочили на газон и, выдергивая комья земли, мгновенно обогнали котенка. Самолеты синхронно взмыли в небо и ринулись на следующий заход.

Вдруг, когда котенок уже был у самых построек, ему навстречу выскочил десяток кошек и гуськом помчался к стоявшему на пристани кораблю-эвакуатору. Не долго думая, котенок дернул за ними, и через триста метров, когда истребители вновь начали расстреливать пристань, вслед за собратьями вбежал по свободному мостику на корабль. Выскочив на палубу, кошки мгновенно разбежались, и котенок так и не успел спросить про Степана.

Как только самолеты исчезли, по мостику и палубе вновь забегали люди. Котенок бросился куда глаза глядят, промчался вдоль борта через весь корабль, спрыгнул в спасательную шлюпку, подвешенную за бортом, и скользнул внутрь под прикрывавший ее брезент.

– Здесь занято, маленький кот, – прошипел в темноте знакомый сиплый голос.

«О нет!» – подумал котенок. Глаза его загорелись в темноте, и он увидел тени двух крыс, пялящихся на него со скамейки.

– Ну вот, – хихикнула одна из тварей, – будет нам чего пожевать в дорожке.

Котенок услышал, что снаружи бегают и кричат люди.

– А куда мы плывем? – робко спросил он.

Крысы не ответили, зато одна из них брякнулась перед ним на дно. Вдруг котенок вспомнил Степана и, расставив пошире лапы, заревел:

– Назад, твари, фш-ш-ш!

Признаться, он и сам испугался того, как страшно у него получилось. Крыса легла на брюхо, сгорбилась и попятилась прочь. Что-то странное вдруг проснулось внутри котенка, он встал к крысе боком, выгнув спину колесом, хвост его раздулся до невероятных размеров, и он, шипя и скалясь, прыгнул навстречу крысе. Та взвизгнула и бросилась из лодки наутек, а за ней, сверкнув, исчез и хвостик второй.

Котенок, удивляясь самому себе, еще долго стоял в той же позе и смотрел на щелку, куда шмыгнули трусливые крысы. Потом встряхнулся и гордо пошел, чтобы лечь в спасательный круг на оранжевые жилеты. Здесь он чувствовал себя, как в корзинке. А пароход издал еще один протяжный гудок и отчалил от эстонских берегов.

Сладко сопя в покачивающейся лодке, котенок не мог знать, сколько прошло времени, – может быть, сутки, а может, и половина. Но вдруг тревожно забил колокол, и по палубе забегали люди. Через пару минут судно потрясли два глубинных взрыва, и корабль начал тонуть, медленно заваливаясь на один бок. Поднялся шум, на судне началась паника, из трюмов донеслись автоматные очереди и одиночные выстрелы. С лодки резко сорвали брезент, и над котенком открылось ночное небо. Моросил дождик, холодный морской ветер продувал насквозь. Котенок выскочил из круга и забился за моток веревки у самой кормы. Лодка зашаталась сильнее, в нее стали прыгать солдаты. Когда они заняли все места, котенок почувствовал приближающийся сырой запах моря – лодку спускали на воду. Из труб корабля валили клубы черного дыма, по мутному небу рыскал луч зенитного прожектора, а с поднимающейся над лодкой палубы тонущего корабля продолжал доноситься гул человеческих голосов.

Спасательная шлюпка достигла поверхности воды и закачалась на морских волнах. Люди стали грести, и громоздящиеся над ними судно медленно поползло в сторону. С торпедированного корабля одна за другой взлетали сигнальные ракеты, освещая кишащие палубы, отплывающие лодки и набившихся в них людей. Ракеты взмывали в воздух и расщеплялись на четыре кометы, которые очерчивали дуги, отражались полосами на волнах и гасли, не успев коснуться воды. Грохот корабля стих и уступил место степенному шуму весел. Люди молчали и провожали взглядом сильно накренившийся тонущий транспорт. Внезапно, когда одна из палуб уже была у самой воды, корабль устрашающе заскрежетал и медленно перевернулся вверх дном. Он ударился о водную гладь противоположной палубой и поднял огромную пенящуюся волну. Та, не сбавляя силы, покатилась прямо на спасающиеся бегством лодки. От удара их подбросило в самое небо, внутрь хлынули брызги. Но судно котенка не перевернулось и благополучно опустилось на более слабые волны. Когда опасность миновала, спасшиеся вновь взглянули на свой корабль, но увидели на его месте только ржавый горб с рулем и медленно вращающимся стальным винтом.