Два часа он ходил по дворцу, и два часа три вооруженные женщины буквально дышали ему в затылок. Стена, идущая вдоль обрыва вокруг расположенного на вершине замка, достигала в высоту добрых сорока футов. Словно зубья пилы, торчали на ней сторожевые башни, в которых днем и ночью несли службу жрицы-дозорные. Короче, покинуть Вирл без разрешения Викиры казалось совершенно невозможным.

И на этот раз, возвращаясь к себе в покои, Прайс встретил Фархада аль-Ахмеда, чуть ли не в обнимку разгуливающего со служанкой-тюремщицей.

Проходя мимо, шейх многозначительно подмигнул Прайсу и прошептал:

— Приходите в полночь в средний двор у восточной стены, эфенди. — Еще раз подмигнув Прайсу, он игриво ткнул жрицу в бок.

Женщина в ответ хитро улыбнулась:

— Вы придете, сагиб?

Прайс кивнул. Он подозревал, что жрица оставит их с шейхом в дураках. Кроме того, американец не представлял себе, как она, пусть даже и при самом горячем желании, сможет организовать им побег. Путь через подземные коридоры был наглухо закрыт Маликаром и его людьми. Спуститься со стены? Но как же одолеть отвесные и неприступные склоны горы в полмили высотой? Впрочем, почему бы не рискнуть? Прайс решил встретиться с Фархадом... если, конечно, ему удастся ускользнуть от своих собственных охранниц.

Тем вечером Викира вновь пришла в комнату Прайса. За ней рабыня несла вещи, отнятые Маликаром, — одежду, кольчугу, овальный щит и боевой топор короля Иру.

— Я заставила Маликара отдать все это мне, — сказала Викира. — Ты хотел бы сохранить топор?

— Конечно, — кивнул Прайс, удивленный и обрадованный неожиданным возвращением своих вещей.

— Тогда пообещай не использовать его в Вирле.

— Обещаю.

— Слово Иру крепко, как стены Энза, — сказала Викира и, кокетливо улыбнувшись, добавила: — Иру, я приглашаю тебя поужинать со мной. На закате. Рабыни принесут тебе подобающие одежды.

Вскоре, отказавшись от помощи вооруженных жриц, Прайс уже натягивал на себя варварски роскошный наряд. Камис из белоснежного, бесконечно тонкого шелка, абу из плетеных серебряных нитей, подбитую алым шелком и отороченную ярко-красным... Похоже, Прайса ждало что-то знаменательное, а не просто рядовой ужин.

Когда американец оделся, девушки провели его по длинной анфиладе комнат между витых колонн, где играли в чехарду золото и белый мрамор.

День угасал, и длинные загадочные тени протянулись по трапезной. Воздух тут был удивительно и восхитительно прохладным. Приятно пахло благовониями, словно они курились в горящих вдоль стен факелах.

Вооруженные жрицы остановились у занавешенного входа. Дальше Прайс пошел один. Он шел по мягким коврам к возлежащей на широкой низкой кушетке Викире и чувствовал себя весьма неуютно. Непривычное серебряное одеяние было тяжелым и слишком жестким.

Поднявшись с подушек, Викира стоя приветствовала Прайса. На фоне ало-красного платья тело ее казалось почти белым; черная лента в волосах подчеркивала их восхитительную пышность. Раскосые азиатские глаза горели опасным огнем.

Подведя Прайса к кушетке, Викира попыталсь усадить его рядом с собой. Поспешно отодвинувшись, американец устроился напротив.

— Послушай, Викира, — начал Прайс, глядя на рассердившуюся хозяйку дворца. — Я не хочу с тобой ссориться. Но ты должна понять, что я не собираюсь продолжать любовную историю, начавшуюся пару тысяч лет назад. Мне бы только...

Она остановила его резким повелительным жестом:

— Разве я не красива?

Тут говорить было не о чем.

— Ты очень красива, — признал Прайс.

Но красота Викиры казалась ему холодной и даже в чем-то страшной. Впрочем, об этом американец предпочел умолчать.

— Что же ты хочешь, Иру, такого, что я не могу тебе дать? — прошептала она.

— Викира, ты просто не понимаешь...

— Чего желают все мужчины на свете? — прервала его золотая женщина. — Любви? Молодости? Богатства? Власти? Славы? Знаний? Иру, я предлагаю тебе все это сразу!

— Но...

Викира нетерпеливо пожала плечами:

— Ты говоришь, что я красива. Я готова подарить тебе мою любовь, пронесенную сквозь сотни поколений. Любовь, своей силой воскресившую тебя из мертвых!

Прайс хотел возразить, но понял, что любые его слова только еще больше рассердят Викиру.

— Тебе нужна молодость? Когда твоя кровь станет золотой, ты навечно станешь молодым. Как и я сама. Краткий сон в золотом тумане — и молодость твоя никогда не кончится!

Глаза Викиры горели.

— Богатство? Посмотри кругом. Мой дворец принадлежит тебе. Как и все золото в логове змея. Тебе этого мало?

Слава? Стань самым сильным из людей, самым богатым и к тому же бессмертным, и чего ты не сможешь совершить?

Знания? Разве тебе не хочется узнать древние секреты засыпанного песками Энза? У меня есть книги древних мудрецов. Зал иллюзий. Золотые зеркала. И многое-многое другое. Ты готов отвернуться от всех этих чудес?

— Подожди... — попытался остановить ее Прайс, но Викира ничего не желала слушать.

— И это еще не все! Я дарю тебе то, что мужчины ценят превыше всего остального! То, за что они готовы продать свою душу. Знаешь, о чем я говорю? Власть! Я дам тебе оружие древней земли. Дам власть над тигром и над змеем. Силу, способную завоевать весь мир!

Она сердито хлопнула в ладоши, и в комнату вошла рабыня, неся на красной шелковой подушке усыпанную жемчугом и украшенную крупными, примитивно ограненными, красными и желтыми самоцветами корону из белого металла.

— Это корона Энза! — воскликнула Викира, — Она твоя, Иру. Когда-то она принадлежала тебе. И я ее тебе возвращаю.

Викира взяла корону, и рабыня бесшумно исчезла.

— Мне очень жаль, Викира, — печально сказал Прайс, — но ты должна меня понять. Я не говорю, что ты некрасива, ибо ты воистину прекрасна. И я понимаю, как много ты готова мне дать. Не сомневаюсь, что большинство мужчин на моем месте с радостью приняли бы твое предложение.

Викира вскочила с кушетки, однако Прайс жестом попросил ее сесть обратно.

— Ты должна знать правду, пусть даже эта правда будет тебе неприятна. Я люблю Айсу, хотя бы она и была реинкарнацией убийцы. И я отниму ее у Маликара. Любой ценой.

Если она еще принадлежит человеческому роду — все хорошо. Если же ее кровь уже успела стать золотой, что ж... вот тогда и настанет время подумать о сне в золотом тумане.

Мне жаль, если мои слова причинили тебе боль. Но я не хочу тебе врать.

Тяжело дыша, Викира молча слушала Прайса. Злость исчезла с ее лица, словно отброшенная в сторону маска. Когда Прайс закончил, она обезоруживающе улыбнулась: