Эви отправила Мэйбел примирительный подарок: фотографию Джерихо, которая валялась где-то в доме без дела. Она положила ее в конверт вместе с коротенькой запиской «Извини, пирожок. Сможешь ли ты простить свою плохую подругу? Эви».

Мэйбел пришла к ней и крепко стиснула в объятиях. Они поклялись друг другу, что никогда больше не станут ссориться. Эви снова устроила обед на троих вместе с Джерихо, и, когда все расселись за столом, она объявила, что ей ужасно неудобно, но она забыла совершить крайне важный телефонный звонок. Когда Эви вернулась спустя довольно продолжительное время, то парочка была полностью поглощена обсуждением романов Толстого. Это не был фейерверк страсти, но все выглядело вполне пристойно, и Эви сочла это добрым знаком.

Теперь они вдвоем сидели в креслах салона красоты на Пятьдесят седьмой улице, пока парикмахерши приводили в порядок их волосы.

– Как бы ты отнеслась к небольшому приключению? – спросила Эви, перекрикивая шум воды в раковине.

– Какому еще приключению? – крикнула Мэйбел в ответ.

– Ты мне доверяешь или нет?

– Ха!

Разговор пришлось прекратить на то время, пока девочкам сушили волосы полотенцем и сажали их в кресла. Парикмахерши приступили к работе: укладывали волнами локоны Эви и приводили в порядок пышную гриву Мэйбел.

– Бывают случаи, когда одной из подруг требуется слепое доверие другой, милая моя девочка. Это как раз один из таких случаев, – сказала Эви после долгой паузы. – К тому же разве я когда-нибудь тебя подводила?

– Тебе озвучить или лучше список составить?

– А если бы я сказала тебе, что это имеет отношение к делу Манхэттенского маньяка и мы должны провести расследование? – Расческа парикмахерши зависла над головой Мэйбел, и Эви хитро покосилась на нее. – Я уверена, вот вы бы наверняка пошли со мной, правда ведь?

– Конечно же, да! Я бы взяла с собой пистолет и высадила бы в этого злодея все шесть пуль. А потом еще ударила бы его кинжалом, чтобы он наверняка испустил дух. – Парикмахерша пожала плечами и как ни в чем не бывало продолжила работу. – Ведь в таком деле нужно быть уверенной на сто процентов.

– Конечно, – поддержала Эви.

– Ауч! – Мэйбел сморщилась, когда расческа запуталась в ее волосах. Она схватилась рукой за голову.

– Простите, мисс, но это целая проблема, а не волосы. Вы их вообще когда-нибудь подстригали покороче?

– Даже не пытайтесь, – едко заметила Эви. – Мы уговариваем ее уже целую вечность.

– Ну ладно, – решительно сказала Мэйбел. – Я это сделаю!

Эви обняла подругу.

– Мэйбел, добро пожаловать в двадцатый век! Гип-гип-ура!

– Лови момент! – торжественно объявила Мэйбел.

Парикмахерша задумчиво покачала головой:

– Не знаю уж про этих иностранных старлеток, но клянусь, ты будешь сногсшибательной с прической в стиле Клары Боу.

Она взялась за ножницы.

* * *

Солнце стало пухлым, надутым шаром на небосклоне, когда Мэйбел и Эви вышли из поезда на 155-й улице и двинулись на север, мимо шикарных домов в стиле Тюдоров, кирпичных домиков поскромнее, миновали таверну «Старый волк» и фруктовую лавку Джонсона, повернули за угол к офису по продаже недвижимости и пошли в сторону реки, где застройка уже не была такой плотной. Пара мальчишек в пыльных комбинезонах перебрасывалась мячом, комментируя игру, как бейсбольный матч: «На поле выходит Бэйб Рут, Великий Бамбино, Король Удара…». Мальчики кивнули им, когда они проходили мимо, и Эви сделала вид, что подает.

– Обращайтесь с мячом как Халифы Подачи! – воскликнула она.

Наконец они добрались до тупика, ведшего к дому Ноулсов, забытой пустынной улочке, поднимавшейся на холм с видом на Гудзон. Темный дом сидел на вершине, как нахохлившаяся старая горгулья.

– Прошу тебя, только не говори мне, что мы идем туда, – пробормотала Мэйбел, запыхавшись. Подъем был не из легких. – Нас загрызут крысы или похитит монстр доктора Франкенштейна.

– Ну разве это не будет прекрасный вечер? По крайней мере, нас увидят с лучшими укладками в городе! Твоя прическа круче кошкиной пижамы! Я просто счастлива, что ты наконец решилась на это.

Мэйбел не поддалась на ухищрения Эви.

– Скажи, зачем ты притащила меня сюда? Какое это имеет отношение к расследованию убийств?

– Я считаю, что дом Ноулсов – логово Манхэттенского маньяка.

Мэйбел встала как вкопанная и вытаращила на нее глаза.

– А Тета была права, когда дала тебе прозвище Эвил. Тебе бы точно не помешала консультация у Зигмунда Фрейда. Наверное, он – единственный человек в мире, который сможет раскусить все хитросплетения твоей нечеловечески коварной логики.

Эви взяла подругу под руку.

– Я расскажу тебе один очень большой секрет, имеющий отношение к расследованию. Но сначала ты должна будешь поклясться на Библии…

– Эви, я – атеистка.

– Тогда клянись на атеистской Библии, мне все равно.

– Такой Библии не существует.

– Тогда нам надо ее придумать. Клянись могилой нашего любимого сердцееда!

– Клянусь могилой Рудольфа Валентино, – послушно сказала Мэйбел.

– Из достоверных источников я получила сведения, что в доме могут скрываться улики, которые прольют свет на личность убийцы. – По факту это не было ложью.

– А я думала, что полиция уже задержала убийцу – Джейкоба Колла. – Мэйбел внимательно посмотрела на Эви. – Ты, похоже, не считаешь его виновным?

– Давай назовем это интуицией.

– О нет! – воскликнула Мэйбел. – Нет-нет!

– Прошу тебя, Мэбси. Мне это очень нужно. – Она как на духу выдала подруге все, что успела узнать за время расследования, – как держала в руках пряжку Руты, как слышала жуткий свист, историю о связи Гоббса с домом Ноулсов, и главное – о странном коротком визите Мемфиса Кэмпбелла и его словах о том, что в доме снова кто-то живет.

– Ужас какой, Эви! – воскликнула Мэйбел, содрогнувшись. Эви прекрасно знала, что это означает, – сейчас ее подруга выдумает план. – Мы не пойдем туда без соблюдения необходимых предосторожностей. – Она поманила Эви за собой, и они спустились к мальчикам, игравшим в бейсбол.

– Вы знаете, что это за дом, там, на холме?

– Конечно, мисс, – ответили они.

– Там живет кто-нибудь? Может быть, кто-нибудь входит и выходит?

– Туда никто по доброй воле не ходит. Даже на спор, – твердо сказал один из мальчишек.

Мэйбел выразительно посмотрела на Эви, словно говоря: «Вот видишь?».

– Что ж, а мы… пойдем. Это… на спор. Для нашего женского клуба, – сообщила им Мэйбел.

Тот мальчик, что постарше, сокрушенно покачал головой: