санитаров по доработкам кровоостанавливающих жгутов. Материал ремней был далёк по своим свойствам от резины, но минимальные дополнения, состоящие всего лишь из металлического штыря десяти сантиметров, для чего был использован обычный гвоздь, и пары карабинов, превратили его во вполне функциональную конструкцию. Причём очень просто ремонтируемую и устойчивую к повреждениям, что особо ценится в полевых условиях. Затруднения были лишь с указанием времени наложения жгута на соответствующем куске картона (предусмотрели даже эту мелочь), ибо ни у кого из санитаров не то что часов с собой не имелось, но и грамотностью похвастать мало кто из них мог. Сошлись на отметках палочками четвертей часа. Да, довольно приблизительно, но лучше уж санитар раньше ослабит жгут на некоторое время, чем вызовет омертвение конечности.

Вся эта возня заняла больше трёх часов. Лишь провожая командира с его заместителем мне удалось, улучив момент, поинтересоваться о судьбе записей коллежского асессора, на что штабс-капитан твёрдо заверил, что вопросом занимается известный мне полковник Генерального штаба.

На обсуждение моего коктейля «а-ля-Молотов» ни времени, ни сил уже не оставалось. Пришлось отложить до завтра. И так начальство после моих предложений ушло озабоченное донельзя. Ведь я не постеснялся присовокупить к сегодняшней демонстрации и коротенький список, включив туда и перевязочные пакеты, и, чего уж стесняться, примерный запас морфия, минимальный набор хирургических инструментов (мало ли где батальон застрянет) и прочих так необходимых военно-санитарном деле мелочей.

На список меня сподвиг короткий расспрос унтера Федько по поводу реального обеспечения санитарного отделения. Который, в свою очередь, чрезвычайно удивил меня достаточным наличием лишь обмундирования, оружия, боеприпасов и даже трёх двуколок с ездовыми, чтобы возить раненых и санитарный скарб. А вот самого скарба-то было до слёз мало: пара тюков бинтов, чистая ветошь, пара носилок и…всё. Сложилось такое впечатление, что средства, потраченные на штурмовой батальон, внезапно закончились на медицинском обеспечении.

Переход о яви ко сну был практически мгновенным.

— Ого! Давненько тебя не было!

Инструктаж с санитарами, затянувшийся далеко за полночь и нелёгкая беседа со штабс-капитаном и поручиком Зеленским, исполняющим обязанности начальника штаба батальона, истощили мои последние запасы душевных и физических сил и я, поплотнее завернувшись в свою шинель и старое солдатское одеяло, любезно презентованное мне Акимычем, решил, наконец первый раз выспаться в расположении батальона. До побудки оставался целый вагон времени — три с половиной часа.

И явление нейропрограммы в образе Ремесленника Паши не заставило себя долго ждать.

— Есть повод поговорить, и пора тебя уже проинструктировать по поводу эвакуации Демиурга, — выражение лица ремесленника было крайне озабоченным.

— Заинтриговал.

— Чтобы было понятно, я, как контролирующий конур твоего нейротрона, пока не выполню до конца свою функцию обязан постоянно мониторить процесс не только адаптации, но и взаимовлияния твоей наведённой личности на все системы организма носителя в целом. Я уже сообщал тебе в прошлый раз об успешности, а по некоторым параметрам и уникальности изменений в физиологии и даже анатомии тела Пронькина Гаврилы Никитича. Да и ты сам имел возможность убедиться в этом неоднократно.

— Да, но к чему ты клонишь?

— Не спеши, Гавр. Работа твоего нейротрона — это как постоянно играющий орган с миллионами гармоник, на котором исполняется сложнейшее бесконечное музыкальное произведение. Даже когда ты спишь, он продолжает настраивать и перенастраивать организм носителя под текущие нужды. Меня беспокоит тот факт, что этот процесс должен был завершиться ещё десять дней назад, а он не только не прекратился, но и медленно наращивает потенциал. Я ещё не разобрался, но и времени у меня и, чего уж там скрывать, нужных ресурсов для этого нет.

— Это опасно? — забеспокоился я.

— На сегодняшнем уровне нет. Но я полагаю, что причина состоит в том, что у твоего носителя есть небольшое число рецессивных генов анавра, которые активировались в присутствии нейротрона и потенцируют изменения во времени. Своеобразный родовой триггер. Если так пойдёт дальше, ты, конечно, приобретёшь ещё немало новых навыков, но и структура организма твоего носителя начнёт катастрофически ускоренно изнашиваться. Это можно сравнить с центральной нервной системой человека, подсевшего на тяжёлые наркотики.

— И что это значит для меня? Точнее, для моей миссии?

— Время, Гавр. Его у тебя на поиски Демиурга гораздо меньше.

— Полгода?

— Около двух-трёх месяцев. Точнее скажу в последнюю нашу встречу. Но это будет уже непосредственно в радиусе пребывания Демиурга.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

— Не расстраивайся раньше времени, Гавр. Я постараюсь затормозить ряд векторов, не столь актуальных для твоего развития. У тебя достигнут предел физической силы, ловкости, скорости реакции. Сбалансирована моторика, весовое и координационное восприятия. Ночное зрение и феноменальная фокусная аккомодация сделали тебя чрезвычайно зорким. На очереди слух, обоняние и проприорецепция.

— Не существенны. В свете новой перспективы ими можно пренебречь, оставив на обычном уровне.

— Отлично. Кстати, ты молодец, вняв моим советам по тренировкам с предметами и лингвистической памятью. Это позволило оптимизировать некоторые векторы развития. Я не говорил тебе в прошлый раз, но некоторые признаки преобладания разрушения биологических структур носителя над их синтезом стали наблюдаться уже тогда. Мне придётся в буквальном смысле отсекать векторы полезных изменений, уже начавшие реструктуризацию.

— Чем это мне грозит?

— Ничем. Ты ещё не обрёл этих свойств и не успел их ощутить, поэтому и ничего не заметишь. Все твои новоприобретённые на сегодняшний день функциональные и анатомические изменения останутся с твоим носителем до самой смерти, которая, к сожалению, и даже при моих стараниях наступит максимум через полгода.

— Печально, я надеялся оставить предку в наследство все преимущества.

— Ничего не получится. Носитель изначально расходный материал. Нейротрон — структура энергетическая, а не физическая. С гибелью оболочки всего за микросекунду будет осуществлён автоматический перенос в исходного физического носителя. Этот механизм запрограммирован мной без возможности изменения. Так что тебе придётся поднажать, Миротворец.

— Я бы хотел ещё кое-что обговорить, — решил я озадачить Ремесленника.

— Слушаю.

— Раз уж ты займёшься грубой подгонкой или как ты выразился торможением векторов развития изменений, нельзя ли будет это сделать в угоду одному из необходимых мне преимуществ? Это важно для выживания носителя.

— Мне кажется, я знаю о чём ты говоришь. Владение огнестрельным оружием. Твоя просьба прогнозировалась. И ты готов заплатить за это парой лишних недель жизни носителя? — Ремесленник пристально посмотрел на меня так, что возникло ощущение будто кто-то грубо копошиться в моей черепной коробке пальцами.

— Согласись, обидно будет, попав на фронт, потерять лишний шанс выжить и выполнить задание Хранителей. Тем более что часть навыка уже имеет место. Быстрая фокусировка и детализация прицельных точек. Я мало сведущ в физиологии успешного стрелка, но