Прошло без малого сто лет со времени выхода в свет книги Половцовой и ее перевода TIE. Сто лет упадка отечественного спинозоведения. Хотелось бы надеяться, что с возвращением из долгого забвения имени Половцовой Weltgeschichte примется наконец вершить свой Weltgericht. Если только страшный суд мировой истории не выдумка хитроумного шваба.

Учитывая, что теория познания Спинозы, согласно Половцовой, образует основу всех его философских воззрений, вполне логично, что ближайшим ее шагом стал перевод спинозовского TIE. Она всячески подчеркивает важность этого неоконченного трактата, который

TIE представляет собой подлинные врата в философию Спинозы, равно как и введение к жизни, необходимой для философии.

О времени написания трактата нет сколько-нибудь достоверных сведений. Еще в XIX веке высказывалась мысль, что TIE написан раньше всех остальных сохранившихся сочинений Спинозы. Половцова упоминает в этой связи имена Авенариуса и Бемера. Сама она уклонилась от обсуждения даты написания TIE, ограничившись ссылкой на «последние исследования», согласно которым трактат написан не ранее 1661 года.

В наши дни, однако, дебаты возобновились. Сначала Филиппо Миньини в своем капитальном издании KV[513] принялся доказывать, что TIE был написан раньше, чем KV; затем голландский переводчик TIE Вим Клевер (Wim Klever) сделал — крайне неубедительную, на мой взгляд, — попытку отодвинуть написание трактата еще ко временам херема и изгнания Спинозы из еврейской общины[514]. Так или иначе, из писем Спинозы с несомненностью явствует, что автор до последних лет жизни не оставлял намерений завершить TIE[515].

На русский язык TIE первым перевел одессит Г. Полинковский, и перевод этот был, по оценке Половцовой, «сделан весьма тщательно», хотя его автор и «не ставил себе целью более глубокое проникновение в содержание текста»[516]. Вместо справочного аппарата в книге была помещена соответствующая глава из фишеровской «Истории новой философии», которую Половцова квалифицировала как «не способствующую пониманию». К тому же издание Брудера, с которого Полинковский делал свой перевод, несколько устарело. Как призналась в Предисловии Половцова, о существовании одесского издания TIE 1893 года она узнала уже после окончания собственного перевода. Впрочем, вряд ли это издание могло ей пригодиться.

В советские времена появился еще один перевод TIE[517], выполненный М. Я. Боровским, под редакцией Г. С. Тымянского, с его же примечаниями и вступительной статьей. Уроженец Варшавы и юрист по образованию, Григорий Самуилович Тымянский был одним из первых питомцев Института Красной профессуры. Любопытно, что он пошел много дальше Половцовой, усмотрев в логике не только основу философии Спинозы, но и первую из всех наук вообще — так как всякое научное познание имеет логический характер[518]. Эта мысль о приоритете науки логики выдает принадлежность Тымянского к гегельянскому крылу марксистской философии, главой которого был академик Деборин (Абрам Моисеевич Иоффе). Подобно многим его соратникам, «материализовавшим» философского Бога Спинозы, Тымянский кончит жизнь несколько лет спустя в сталинском лагере.

Все русские знатоки Спинозы, кроме Половцовой, переводили заглавие TIE как «Трактат об усовершенствовании разума». Половцова оригинальна и тут. Название «Трактат об очищении интеллекта» В. В. Соколов находит «безусловно неточным, вольным и даже искажающим»[519] — не утруждая себя какой-либо аргументацией. Со своей стороны, Половцова доскональнейшим образом обосновала избранный ею перевод заглавия. Профессор Соколов никак не мог, разумеется, снизойти до разбора ее аргументов, поскольку сильно рисковал выглядеть невеждой. Сам ведь он Спинозу не переводил — довольствовался редактированием чужих переводов.

Половцовой было небезызвестно, что «emendatio» означает «усовершенствование, исправление»[520]. Однако интеллект для Спинозы равнозначен ясному и отчетливому знанию природы вещей, самой истине, — а как же возможно усовершенствовать или исправить абсолютную истину? Это вот соображение и заставило Половцову искать иное слово для перевода латинского emendatio. Причем заставило не ее одну: к схожему решению пришли по меньшей мере двое других исследователей, в том числе такой авторитет, как Якоб Фрейденталь (это имя всегда упоминалось Половцовой с подчеркнутым уважением).

Половцова ссылается и на то место TIE, где Спиноза разъясняет, что усовершенствование разума заключается в его «врачевании и очищении».