Маг безнадежно машет рукой, и дисплей гаснет…

Полчаса я сижу в кресле и курю одну сигарету за другой. Похоже, Андрей Николаевич, вы уже подвели итог своей карьере в фазе Стоуна. Пакуйте багаж, XXV век ждет вас. Интересно, а чем я там смогу заниматься? В принципе, можно будет попробовать свои силы на межпланетных трассах, а то и на звездных крейсерах. Эту технику я уже освоил.

Сигнал таймера прерывает мои “мечты” и возвращает меня к реальности. Пора работать по заданиям Магистра. Делаю это скорее по привычке, машинально.

Закончив, как всегда, готовлю отчет и несу его к Магистру. Как правило, он с интересом смотрит мои отчеты, сопровождает их язвительными замечаниями и задает массу вопросов. На этот раз Магистр даже не отрывается от компьютера при моем появлении.

— Положи на стол, — сухо говорит он, не оборачиваясь.

Ясно. Беседовать со мной он не расположен. Да и о чем ему теперь со мной беседовать? Молча возвращаюсь к себе. Скоро должна прийти Лена. Жду ее до вечера, но она не приходит. Здесь тоже все ясно.

Я вызываю по линии доставки бутылку какой-то крепкой дряни вроде виски, пакет бутербродов и ухожу к озеру. Ну вас всех… И вас, и ваш Монастырь, и вашу работу. Раз уж я такой безответственный, то мне здесь и делать нечего. Интересно, когда меня будут перебрасывать в XXV век? Завтра или попозже?

Будит меня утренний холод. Умываюсь прямо из озера и иду в свой коттедж. Надо прощаться с ним. А жаль, откровенно говоря. Привык я к нему.

Ого! На компьютер пришла новая информация. Наверное, предписание: покинуть коттедж и явиться в пункт переброски для внедрения в XXV век. Что такое? Новая дата экзамена по темпоральной математике! Мне дают еще одну неделю на подготовку. А чему я радуюсь? Это только продлит мою агонию. Ладно, попробуем подрыгаться.

Отчеты мои Магистр принимает в той же манере, что и вчера. Правда, уходя, я слышу за спиной тяжелый вздох.

Компьютер у Лены выдает сообщение: “Отсутствую до 16.00 завтрашнего дня”. Вздыхаю еще тяжелее, чем Магистр, и сажусь за работу. Часа через три я начинаю понимать, что толку все равно никакого не будет. Тем не менее работаю еще столько же. Когда мои бедные мозги начинают излучать в пространство сигналы SOS, я бросаю это занятие, вызываю вчерашний комплект и, сидя у камина, надираюсь до бесчувствия. При этом я стараюсь сидеть так, чтобы голограмма Лены не попадалась мне на глаза.

Утром у меня два последних зачета. Стакан нейтрализатора приводит меня в порядок, и я иду на полигон. Зачет сдаю на “отлично”, не потому, что мне это надо, а для тог чтобы сказать: “Я сделал все, что мог”. Чтобы совесть был чиста. Дома застаю еще одну новость. Магистр не дал мне задания на проработку фаз. Это верный признак того, что в мне поставили крест.

Чтобы убить время до четырех, снова пытаюсь составлять и решать темпоральные уравнения и снова убеждаюсь, что это мне не по зубам. Четыре часа. Рука тянется к пульту, но останавливаю себя. Зачем? Зачем Ленке кандидат на отчисление из Монастыря? Да какой, к лешему, кандидат! Считай, уже отчисленный.

Снова подхожу к линии доставки и вызываю ставший уже традиционным комплект. Хочу идти к озеру, но на улице — дождь. Оставаться дома выше моих сил. Голограмма Лены настойчиво лезет мне на глаза, а уничтожить ее рука не поднимается.

Переодеваюсь в брюки и рубашку синего цвета и отправляюсь в первый же попавшийся мне в справочнике бар. Там я усаживаюсь за столик, рассеянно изучаю меню: сплошные коктейли. Выяснив у метрдотеля, какие из них покрепче, я заказываю пару и почти залпом выпиваю один из них. Едва я приступаю к другому, как слышу над собой голос:

— Здравствуйте, Андрей! Разрешите присесть?

За столик присаживается хронофизик, который занимался со мной в лаборатории. Он внимательно смотрит на меня:

— Я вижу, у вас проблемы. Поделитесь.

А почему бы и нет? Человек он для меня посторонний, пусть сыграет роль “жилетки”. И я, под влиянием выпитого, рассказываю ему все. Он ни разу меня не прерывает и только потягивает свой коктейль через соломинку.

— Знаете, — говорит он, когда я кончаю, — ваши проблемы не стоят пустого бокала.

Хронофизик заменяет опустевшие бокалы полными и продолжает:

— Почему вы решили, что ваши друзья и наставники вас осудили и отринули? А я скажу вам: наоборот. Конечно, то, что вы сделали, заслуживает осуждения, и самого сурового, спору нет. Но, поверьте, они сейчас переживают это даже острее, чем вы. Вам кажется, что наставник ваш отвернулся от вас. Нет. Просто он дает вам время прийти в себя, продумать все самому. Он сознательно не делает первого шага, чтобы вы не приняли это как жалость, как снисхождение. Он наверняка знает вашу сильную натуру, знает, что вы справитесь с собой, и Просто щадит ваше самолюбие. То же относится и к вашей подруге. Судя по вашим словам, она — женщина умная и чуткая. Вы знаете, чего она сейчас ждет? Она ждет, чтобы вы попросили у нее помощи. Сами ваши товарищи вам ее предлагать и навязывать не будут. То, что вы приняли за отчуждение, на самом деле особая, характерная для вашего сектора, профессиональная деликатность. Не навязывать свою помощь, пока тебя о ней не попросят. И то, что вы до сих пор не обратились к ним за помощью, они сейчас переживают еще тяжелей, чем вы. Вы для них не чужой. Все вы оставили в своих фазах что-то самое главное в жизни: родных, друзей, любимых… Так ведь? И вы знаете, что это — навсегда, возврат невозможен. Потому-то у вас, хроноагентов, так сильна привязанность друг к другу. Вы в своем секторе — своеобразная семья, со своими обычаями, традициями, этикой. Время мое! Как мы вам завидуем! Нам бы такие отношения! Извините, мне пора. Прощайте и поразмыслите над тем, что я вам сказал. Удачи вам! С нами Время!

— С нами Время! — отвечаю я.

Хронофизик уходит, а я допиваю коктейль и возвращаюсь к себе. Долго меряю шагами свою комнату, часто останавливаясь перед голограммой Лены. Неужели хронофизик прав? А почему бы и нет? Мне не терпится проверить догадку, но взгляд на таймер останавливает меня. Придется подождать до утра. Мне не спится, и я сажусь к компьютеру. Начинаю “путешествие по фазам” наугад. Так я коротаю ночь.

Рано утром я решительно вхожу в кабину нуль-Т и набираю код Лены. На мое счастье, ее кабина не заблокирована. Впрочем, в эти дни я и не пытался прийти к ней лично. Лена еще спит, уютно устроившись на диване. Но едва я осторожно присаживаюсь в кресло, она открывает один глаз.

— Пришел? Наконец-то, я тебя заждалась. Займись завтраком, а я пойду приведу себя в порядок.

За кофе я рассказываю Лене о своей беде. Почти не задумываясь, она говорит:

— Скорее всего у тебя неправильный подход. Этим страдают все, кто не изучал темпоральную математику еще в Школе. Надо было сразу обратиться ко мне, когда ты только столкнулся с затруднениями, а ты все пытался сам справиться. Давай посмотрим.

Мы садимся к компьютеру, и Лена дает мне несколько ситуационных задач на составление систем темпоральных уравнений. Через полчаса я уже мокрый от умственного напряжения. Лена какое-то время молча наблюдает за моими героическими попытками, потом говорит: