Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот так.
Я лежал в обнимку с мертвым телом Авроры, слишком усталый, чтобы пошевелиться. Королевы нашли меня там, наверное, минут пятнадцать спустя. Я едва замечал их – золотой и голубой свет, встретившиеся надо мной. Золотой свет на мгновение сгустился над мертвым телом, а потом уплыл, забрав его с собой. А меня, замерзшего и усталого оставили лежать на земле.
Золотой свет исчез, остался только холодный, голубой. Мгновением спустя я ощутил на голове прикосновение пальцев Мэб.
– Чародей, – прошептала она. – Я довольна тобой.
– Уходите, Мэб, – устало произнес я.
Она рассмеялась.
– Нет, смертный, – сказала она. – Это ты должен уйти. Ты и твои спутники.
– Что будет с Тук-Туком? – спросил я.
– Нельзя сказать, чтобы это было в порядке вещей, когда смертный призывает фэйре, пусть даже из низших, к себе на службу, но такое случалось и раньше. Не бойся за своих маленьких воинов. Они были твоим орудием, так что всю ответственность за их действия несешь ты один. Забери с собой их сталь, и этого будет довольно.
Я посмотрел на нее.
– Вы исполните свою часть уговора? – спросил я.
– Разумеется. Чародеи получают право свободного прохода.
– Не того уговора. Нашего.
Прекрасные, опасные губы Мэб изогнулись в улыбке.
– Прежде позволь мне сделать тебе одно предложение.
Она махнула рукой, и шипы расступились. В проеме стояла Мэйв в своей белой броне, а за ней – Мать Зима в черном балахоне. На земле между ними стоял на коленях Ллойд Слейт, совершенно сломленный, с руками, прикованными к стягивающим горло колодкам из дымчатого льда. Судя по всему, он испытывал жуткую боль.
– Среди нас нашелся предатель, – мурлыкнула Мэб. – И с ним надлежит поступить соответственно проступку. Как следствие у нас открывается вакансия на нового Рыцаря, – она внимательно посмотрела на меня. – Я знаю, человека, заслуживающего доверия в значительно большей степени, буде он займет его место. Прими эту власть, и все долги между нами списываются.
– Не просто «нет», – пробормотал я. – Трижды, черт подери, нет!
Улыбка Мэб сделалась шире.
– Что ж, раз так, хорошо. Полагаю, мы изыщем способ развлечься с этим, прежде чем выдвигать новые предложения.
Слейт поднял голову, и в глазах его мелькнула паника.
– Нет. Нет, Дрезден. Дрезден, не позволяйте им! Не позволяйте им забрать меня! Примите предложение, пожалуйста, только пусть они не заставляют меня ждать!
Мэб снова коснулась моей головы.
– В таком случае, еще два поручения – и ты свободен.
И они ушли.
Вопли Ллойда Слейта тоже стихли.
Я сидел, так и не в силах подняться, пока огни не начали гаснуть. Я смутно помню, как Эбинизер поднял меня с земли, закинув мою руку себе на плечо. Привратник произнес что-то вполголоса, и Билли ответил ему.
Я проснулся у себя дома, в постели.
Билли, дремавший в кресле у изголовья, всхрапнув, проснулся.
– Ага, наконец-то, – сказал он. – Пить хочешь?
Я кивнул – горло слишком пересохло, чтобы говорить – и он протянул мне стакан холодной воды.
– Что случилось? – спросил я, когда обрел, наконец, дар речи.
Он покачал головой.
– Мерил умерла. Она просила передать тебе, что сделала Выбор и не жалеет об этом. Мы нашли ее на земле рядом с тобой.
Я закрыл глаза и кивнул.
– Эбинизер сказал, ты многих привел в бешенство, но что пусть тебя это не беспокоит.
– Э, – оборвал я его. – А Альфы?
– Супер! – отвечал Билли, и в голосе его зазвучала гордость. – Сто пятьдесят пять швов на всех, и все же мы вышли из этого более-менее целыми. Сбор у меня сегодня вечером – пицца и игры.
При слове «пицца» у меня в животе заурчало.
Я принял душ, вытерся и переоделся чистую одежду. Потом до меня дошло, и я зажмурился.
– Это ты? – спросил я у Билли, вернувшись в спальню. – Ты убрал все? И постирал?
Он покачал головой.
– Не я, – в дверь постучали, и он повернулся к ней. – Минуточку, – я услышал, как он вышел и сказал что-то через дверь, потом вернулся. – К тебе гости.
Я натянул носки и обулся в кроссовки.
– Кто там?
– Новые Летние Леди и Рыцарь, – отозвался Билли.
– Чего им, неприятностей мало?
– Да ты выйди, поговори, – ухмыльнулся Билли.
Я испепелил его взглядом и следом за ним вышел в гостиную. Она была чиста – ни пятнышка. Почти вся моя мебель куплена в секонд-хэнде – старая, крепкая мебель из настоящих досок, с обилием тканевой обивки. Она тоже казалась чистой, и все потеки куда-то делись. Мои ковры – начиная с тех, что могли бы летать в небесах мифической Аравии, и кончая сотканными для заезжих туристов индейскими поделками, тоже были вычищены и проветрены. Я не поленился и заглянул под ковер. Пол был отшкурен и выдраен. У камина лежала поленница дров, а сам камин вычищен только что не добела.
Мои посох и жезл стояли в углу и блестели как полированные. Смазанный пистолет висел в кобуре. Пистолет тоже отполировали.
Я подошел к нише с плитой, мойкой и ледником. Видите ли, я пользуюсь старомодным ледником – ну, таким, в который кладут настоящий лед. Очень удобно, учитывая мои проблемы с электричеством. Кто-то вычистил его и загрузил свежим льдом. На льду лежал аккуратными рядами запас продовольствия: свежие фрукты и овощи, сок, кола – даже мороженое. Шкаф ломился от сухих припасов, банок, всяких там макарон и соусов. У Мистера появился новый поддон в туалете – деревянный, с пластиковым покрытием, и полный свежим наполнителем. Еще у него появились деревянные миска и плошка для воды. Сам Мистер валялся на полу и лениво теребил лапой матерчатый бантик, привязанный бечевкой к ручке двери платяного шкафа.
– Я умер, – сказал я. – Я умер, а кто-то допустил конторскую ошибку, и это рай.
Я оглянулся на Билли – тот ухмылялся как последний идиот. Он ткнул пальцем в сторону двери.
– Заставляешь заезжих знаменитостей ждать.
Я подошел к двери и не без опаски выглянул.
За дверью стоял Хват в комбинезоне слесаря. Его белая шевелюра стояла дыбом, что шло его ухмыляющемуся лицу. Лицо и руки его были перепачканы смазкой, и на земле рядом с ним стоял уже знакомый мне ящик с инструментами. С другой стороны стояла Лилия – стройная, ладная фигурка в простых темных слаксах и зеленой блузке. Волосы ее были схвачены хвостиком.
Только теперь они стали белыми как снег.
– Гарри, – улыбнулся Хват. – Как дела?
Я все глазел на Лилию.