— Не говоря уж о наших затратах, — обеспокоенно заговорил Ронн Теланди, лорд домена Киная. — Переброска нескольких тысяч воинов через половину континента — задачка не из простых!

— Тем более, мы можем дьяволы знают сколько времени ползать по этим комариным лесам! — подхватил Брад Халиан, лорд домена Шайтры. — Кто знает, сумеем ли мы разбить основные силы Тионита за лето, или же он будет уходить между пальцами, словно уж?

Конечно же, этим западным лордам не очень-то хотелось втягиваться в дрязги центральных доменов, тем более что выгода, которую они могли получить, выглядела весьма сомнительной.

— А по факту получится, что домен Колиона нашими руками решит свою проблему, — невинно улыбнулся лорд Корти.

— Это не только проблема Колиона, господа! — выходя из себя, рявкнул Давин. — Как же вы не поймёте? То, с чем мы столкнулись — это нечто новое и неизведанное! За всё время после распада империи ничего подобного ещё не случалось! Мы стоим на пороге чего-то, по сравнению с чем Смутные дни могут показаться пикником на лужайке!

— Мне кажется, лорд Давин, вы чересчур близко к сердцу принимаете происходящее, — бросил лорд Халиан. — Удивляюсь, как этот шут сумел всех вас так запугать! Неужели нам стоит опасаться восстания черни? Заверяю вас, что один отряд из сотни моих пикинёров развеет по ветру тысячу этих обормотов!

— Да и что могут сделать эти оборванцы, вооружённые дубьём? — с великолепным презрением воскликнул Чести Диввилион, приосанившись. — Будь они на моей земле, я уже давно развесил бы их по осинам!

Давин потух так же быстро, как и взъярился. Собственно, именно этого он и ожидал, так чего теперь брызгать слюной и бить кулаком по столу? В глубине души он изначально понимал, что этим всё и закончится. Их пока ещё слишком мало — тех, кто реально осознаёт угрозу. Может статься, что сейчас их всего трое и есть — он, Давил, да Борг. Даже пострадавшие уже от Увилла лорды Боажа и Вайлона, похоже, не до конца понимали серьёзность ситуации.

— Ежели вы считаете положение настолько критическим, — словно читая его мысли, промурлыкал Брад Корти. — Так организуйте коалицию доменов, граничащих с Колионом! Неужели пяти или шести тысяч клинков будет недостаточно, чтобы разогнать это отребье?

— Благодарю за совет, милорд, — устало ответил Давин, который теперь желал лишь поскорее уехать отсюда обратно к Камилле. — Возможно, мы так и сделаем…

Глава 30. Помолвка

Бороду Давина заливала кровь, обильно сочащаяся изо рта. Вокруг хлопотали две причитающие служанки, но главное — тут же была Камилла, прижимающая к его губам свой платок, набухший от крови. Давин, как мог, отмахивался от сердобольных служанок, но они продолжали создавать суету, мало чем помогая.

Давин усмехнулся про себя. Неужели он превратился в неженку, простой порез которого наводит столько шума? Впрочем, за свою жизнь Давин ни разу не получал сколько-нибудь серьёзных ран во время своих походов.

— Всё в порядке, Ками, — силой отнимая перепачканную в крови ручку Камиллы от своего рта, проговорил он.

Впрочем, рана обильно кровила, и говорить со ртом, наполненным кровью, было неудобно. Давин сплюнул кровь, невольно поморщившись от боли.

— Губа сильно рассечена, мой лорд, — с непритворной тревогой возразила девушка. — Придётся зашивать.

— Этот порез — пустяк, — ухмылка вышла кривоватой. — Такой старый воин как я подобные просто не замечает!

Однако, несмотря на браваду, Давин чувствовал сильную жгучую боль в губе, и лишь присутствие Камиллы сдерживало его от сквернословия и болезненных гримас. Также он чувствовал и большую досаду на самого себя — так глупо порезаться ножом во время еды мог разве что несмышлёный ребёнок! Впрочем, недаром люди говорят, что любовь делает человека глупее. Вот он и поплатился за то, что уделял Камилле куда больше внимания чем ножу, с которого ел куски тушёного мяса.

То и дело сплёвывая набегавшую в рот кровь, он вышел из-за стола, чтобы найти старого егеря, который необычайно ловко умел заштопывать раны.

Прошло почти два года после того заседания Стола, речь о котором шла в предыдущей главе. Впрочем, за это время произошло на удивление мало серьёзных перемен, достойных упоминания. Так, например, отношения с Камиллой почти не сдвинулись — по крайней мере, они оба всё ещё продолжали делать вид, что между ними существуют лишь дружеские отношения.

К глубокому прискорбию Давина, он оказался самым настоящим трусом в делах сердечных. Действительно, с Карой его познакомил отец, и он же настоял на женитьбе. Вот, пожалуй, и всё. С тех пор он больше никогда не пытался заводить отношения. С той служанкой, что родила ему Солли, его опять же свела Кара, причём сделала это едва ли не насильно. Также, к горькому сожалению, он так и не решился признаться даже самому себе в своей любви к Лауре. И вот теперь то же самое повторялось и с Камиллой…

И потому их сближение происходило крайне неспешно и спонтанно. Каждый день делая по незаметному шажку друг к другу, они сейчас уже находились в довольно странном положении пары, чьё взаимное влечение не является секретом уже ни для кого, кроме них самих. Однако сделать последний, решительный шаг Давин всё никак не осмеливался. Он, словно мантру, бесконечно твердил про себя, что его личные дела могут и обождать, пока не решится проблема с Увиллом.

А в этом отношении также ничего кардинально не поменялось. Вопреки пессимистичным прогнозам Давина, даже сейчас, спустя почти два года, Увилл не сделался непреодолимой силой на территории доменов. Вероятно, он столкнулся с какими-то непредвиденными проблемами, которые затормозили его грандиозные планы.

Нет, армия Увилла, конечно же, однозначно приросла числом. Давин слышал от людей, заслуживающих полного доверия, об отрядах численностью едва ли не в тысячу клинков, которые замечали то тут, то там. Однако этого было явно недостаточно, чтобы начать полномасштабную войну, так что самозваный король по-прежнему ограничивался набегами и показательными (или, скорее показушными) расправами.

Давину очень хотелось надеяться, что Увилл уже достиг пика своего могущества, и что все его опасения оказались напрасными. Возможно, он действительно переоценил своего названного сына. Но всё же Давин то и дело вспоминал тот случай с уткой, когда Увилл несколько часов пролазал по колючим кустарникам, полным комарами, лишь бы отыскать выпущенную им стрелу. Упрямству этого парня не было предела, а это значило, что он никогда не смирится.

И как бы ни хотелось Давину убедить себя в том, что бояться нечего, в глубине души по-прежнему шевелилась змея сомнения, вонзая в неё свои ядовитые зубы. Слава