Получив от Ольховского задание подумать, как сохранить на канале РТ «Супершоу», если Матусевича все же придется убрать, Элладин добросовестно стал искать возможные варианты. При этом моральная сторона дела его нисколько не беспокоила.

Ему было важно спасти себя, сохранить добрые отношения со своим хозяином, и он не собирался жертвовать ими ради какой-то формальной дружбы. Богатый жизненный опыт Аркадия Аркадьевича однозначно свидетельствовал: в джунглях шоу-бизнеса шоумен шоумену может быть только волком.

Впрочем, внешне практически ничего не изменилось: Элладин тщательно скрывал от Матусевича, что уже держит за пазухой нож, уже строит коварные планы. Более того, в состоявшемся между ними задушевном разговоре генеральный директор всячески подчеркивал, что ему очень хочется уберечь старого доброго товарища от возможных неприятностей и никаких других мыслей у него нет.

— Ты знаешь, Лева, — озабоченно поделился он, — полчаса назад я был у Ольховского. Оказывается, к нему наведывался Умаров. Он жаждал крови. И не только потому, что потерял миллион зеленых. Зия утверждает, что его обманули, а значит, речь идет уже о вопросах чести. Он родом с Кавказа — человек гор, и у них на этой почве сдвиг по фазе.

Матусевич раздраженно закурил, несколько раз глубоко затянулся и раздавил сигарету в пепельнице. Его руки слегка подрагивали. Разве можно было такое представить еще пять-шесть месяцев назад?!

— Что значит: обманули?! У него есть доказательства, что мы проиграли намеренно?

— У него есть факты, которые можно трактовать, как угодно, — негромко, но твердо сказал Аркадий Аркадьевич.

— Например?

— Побеждавшие в «Супершоу» девчонки — это подружки тех парней, которые на тебя работали. Надо ли говорить, какие выводы из этого можно сделать?

Лев Михайлович подавленно молчал. Да и что было говорить? Выводы здесь можно было сделать любые.

— Ты сам-то об этой студенческой компашке что-нибудь знал? Может, ты с этими ребятами еще и продолжаешь общаться? — поинтересовался Элладин.

— Нет, — почему-то не очень уверенно отверг такое предположение шоумен.

Теперь на лице генерального директора канала РТ появилось сострадание.

— Лева, дорогой, — протянул он, — если между вами что-то есть… или было, то люди Умарова все равно это раскопают. И тебе будет плохо, и у меня появятся неприятности… Так что давай начистоту…

— Клянусь тебе! — горячо начал Матусевич, но тут же замолчал. Его лоб покрылся испариной, а когда он попытался вытащить еще одну сигарету, пальцы не послушались и пачка полетела в угол. — Хорошо… — наконец решился Лев Михайлович, — я все тебе расскажу! Как на духу! В общем, никакого сговора у меня с мальчишками не было. Я действительно воспользовался их идеей, а потом вышвырнул и думать о них забыл. Но когда мы проиграли первый суперприз, мне позвонил этот долговязый… Головин. Позвонил через полчаса после окончания той кошмарной программы. Он сказал, что девчонка… ну, победительница «Супершоу» — его подружка и все это организовали они с другом. Он также заявил, что, если я не признаю их права на игру, они накажут меня еще раз.

— Почему же ты ничего не сказал мне?!

— А что было говорить?! Я вообще думал, что он блефует. Использует ситуацию, чтобы попортить мне нервы, как-то отомстить, поиздеваться…

— Ну а сейчас, после второго проигрыша, он звонил? — спросил Элладин.

Шоумен сердито попыхтел. Но теперь уже надо было идти до конца.

— Да, — кивнул он.

— Опять угрожал?

— Ну, в общем-то… Впрочем, его я не дослушал — сорвался и бросил трубку. Мерзавец!! — опять вспылил Матусевич.

Аркадий Аркадьевич впервые видел таким знаменитого ведущего, который сейчас мог вызвать разве что брезгливость. Опасаясь, что это чувство у него как-то проявится, генеральный директор быстро спросил:

— Как же им удается выигрывать?

— Не представляю. Голову сломал, раздумывая над этим. И ни одной более или менее приличной версии. Хотя есть у них, конечно, какая-то хитрость. Наверняка! Не могут же они быть самыми умными в стране и знать все.

— А твои люди? Ты им доверяешь?

— Я однажды уже отвечал на этот вопрос! Что ты заладил одно и то же!

— Нечего обижаться! — тоже повысил голос Элладин. — Если мы не распутаем эту загадку, то проиграем и в третий раз. Тогда последствия будут просто катастрофические. Я даже не хочу о них думать… — Какая-то мысль разгладила морщины на его лбу, глаза загорелись. — Послушай, Лева, а что, если ты попытаешься договориться с этими парнями?! Мол, пошутили и хватит. А? Предложи им денег. Вместо того чтобы сражаться, возьми их опять под свой контроль.

Матусевич заскрипел креслом. Он явно не знал, как ему поступить.

— Это, кстати, неплохой выход, — продолжал убеждать генеральный директор. — Тебе придется усмирить свою гордыню, но дело того стоит.

— Не знаю… — буркнул шоумен. — Подумаю.

Он думал три дня, которые окончательно измотали его. Льва Михайловича просто воротило от мысли, что надо будет идти на поклон к каким-то мальчишкам, унижаться перед ними, однако еще более неприятной была перспектива не решить эту чертову проблему принципиально — раз и навсегда! Тогда придется жить под дамокловым мечом очередного проигрыша. И даже если бы он предпринял все возможные защитные меры, незнание планов противников пугало бы его. Вообще, нет ничего хуже неизвестности. Он станет шарахаться от любой ерунды, ждать неприятностей из-за каждого угла и окончательно превратится в неврастеника.

На четвертый день, вечером, страшно краснея, Матусевич спросил у Алтыновой телефон Головина и позвонил ему домой. Трубку подняла его мать.

— Здравствуйте, — слегка удивленно ответила она на приветствие. — Нет, вы не ошиблись. Одну минуточку, сейчас я его позову…

Татьяна Григорьевна подошла к комнате сына и, постучав в дверь, сказала:

— Сереженька, тебя к телефону. Кажется, это тот самый человек… из «Супершоу». Его фальшивые интонации трудно с чем-нибудь спутать.

Когда Головин поднес трубку к уху, он и в самом деле услышал излишне радушный голос Матусевича.

— Привет! Удивлен, что я звоню?

— Пожалуй… Несколько дней назад вы не захотели выслушать меня до конца.

— Признаюсь, тогда я был немного расстроен… Ну что, поделили уже полмиллиона?

— Пусть вас эта проблема не беспокоит. Мы сами как-нибудь с ней справимся.

Сергей сказал это достаточно жестко, но в трубке раздался дружелюбный смешок.

— Не лезь в бутылку. Все-таки если бы не я, твоя идея могла бы и не реализоваться. А значит, ты не выиграл бы кучу денег. Признай, что я прав!