— Абсолютно уверен, любовь моя. Ты — намного большее, чем то, чего я ожидал от жены, но именно то, чего я хотел.

Мадлен ничего не ответила, вбирая в себя его успокаивающий взгляд, а Рейн погладил большим пальцем ее нижнюю губу.

— Я тебе еще в самом начале говорил, что ты слишком мало веришь в собственную привлекательность.

— Говорил, но я не думала, что ты это серьезно.

— Надеюсь, теперь-то ты мне веришь?

— Да, но разве это удивительно, что я не могла надеяться на твою любовь, если ты даже не остался со мной в нашу первую брачную ночь.

— Нет, в этом ничего удивительного нет. Это моя непростительная вина, я понимаю.

Мадлен нахмурилась.

— Мы еще вообще не провели ни одну ночь вместе, не говоря уже о нашей первой.

Рейн с видимым раскаянием нежно поцеловал ее в губы.

— Я собираюсь безотлагательно искупить свою вину. Начиная с этой ночи ты будешь спать в моей кровати.

Мадлен одобрительно вздохнула и опять положила голову Рейну на плечо.

— Должен сказать, что ты стала настоящей соблазнительницей, — заметил он, касаясь губами ее волос.

Она улыбнулась.

— Мне помогли. Я решила, что мне нужно больше знать и уметь, чтобы завоевать такого мужчину, как ты. Поэтому я обратилась к Арабелле и Розлин с просьбой рассказать, как они добились любви своих мужей. Они любезно меня проконсультировали, а их знакомая куртизанка преподала мне несколько уроков своего искусства.

— Куртизанка? Правда? Я хочу услышать эту историю.

Лицо Мадлен зарделось.

— Когда-нибудь я тебе все расскажу, но пока не буду разглашать свои новые знания. Ты все равно намного превосходишь меня в умениях.

— Ну ладно. Но я предлагаю стремиться к большей открытости в наших отношениях. Между нами было слишком много недомолвок. Хватит уже секретов, ты согласна, дорогая?

Она опять подняла голову, чтобы взглянуть на него.

— А как же твои шпионские секреты?

— Конечно, некоторые из них должны остаться тайной, — согласился Рейн.

— То есть ты намереваешься продолжать свою карьеру тайного агента?

— Министерство иностранных дел сейчас не нуждается в получении разведданных, но я подумываю о сотрудничестве с Министерством внутренних дел. Пока еще не решил окончательно.

Мне, наверное, и так хватит забот, например, вытаскивать Фредди из всяких неприятностей.

На губах графа заиграла добрая улыбка.

— Полагаю, мы обязаны ему нашей семьей, в конце концов. Если бы не он, я бы тогда не встретил тебя на том постоялом дворе.

Усмешка в его глазах наполнила ее сердце радостью.

— Мы обязаны также и барону Эккерби, — заметила Мадлен. — Хотя лучше его не упоминать.

Лицо Рейна стало мрачным.

— Я все еще считаю, что ты зря не дала мне пристрелить его на той дуэли. Я бы это точно сделал, если бы знал, что он тебя шантажирует.

Мадлен сдавленно хохотнула.

— Очень хорошо, что ты не знал.

— Да, меня удивляет, что у него хватило наглости конфликтовать с тобой. Ты должна была сразу прийти ко мне, когда узнала о проблемах своего брата.

— Так и нужно было сделать, теперь я это понимаю. Обещаю, что в будущем буду делать, как ты говоришь.

— Я надеюсь на это. Ты слишком уж независима. Себе во вред, милая моя Мадлен.

Поднеся ее ладонь к губам, он слегка коснулся ими ее пальцев.

— Как видишь, меня не все восхищает в твоем характере. Наряду с достоинствами у тебя немало и недостатков… как и у меня. Да еще и моя бабушка.

Веселость Рейна мгновенно исчезла без следа.

— Я должен еще раз просить у тебя прощения за ее отвратительное предложение. Думаю, ты никогда ее не простишь.

— Это будет нелегко, но я постараюсь. Я не хочу стать причиной вашей ссоры.

— Причина ссоры — в поведении бабушки, и она хорошо знает, как можно исправить положение. Если она этого не сделает, я прерву с ней всякие отношения.

— Она — твоя семья, Рейн. И она в таком возрасте, когда нелегко менять свои принципы.

Граф покачал головой, восхищаясь ее великодушием.

— Ты продолжаешь удивлять меня.

Эта похвала вызвала в Мадлен волнение и радость, но Рейн не дал ей возможности долго наслаждаться этим чувством.

— Говоря о семье… — Он указал рукой в сторону своего массивного письменного стола. — Видишь там шкатулку? В ней фамильные драгоценности рода Хэвилендов. И теперь они по праву принадлежат тебе.

Мадлен была тронута его широким жестом — Рейн полностью признавал ее своей графиней. Но для нее намного важнее быть его женой.

— Я никогда не стремилась владеть твоими драгоценностями, Рейн. Мне нужна только твоя любовь.

Он нежно коснулся ее щеки тыльной стороной ладони.

— Ты даже не представляешь, как много это для меня значит, любовь моя. И я тоже хочу твоей любви… больше всего на свете. А также твоего доверия и верности. Я завидовал твоему брату, которому ты на этой неделе проявила столько преданности. Но я понимаю, что должен буду заслужить такое же отношение к себе.

Мадлен глядела на него с торжественной серьезностью.

— А знаешь, чего я еще хочу, Рейн? Я хочу, чтобы наш брак был настоящим, а не по расчету. Я знаю, ты женился на мне только для того, чтобы получить наследника, но я хочу стать для тебя любимой женой.

— Я полностью поддерживаю твое стремление иметь настоящую семью. Как насчет того, чтобы начать все с нуля, дорогая?

— Я бы этого очень хотела.

— Ну так решено. С этой минуты мы начинаем нашу семейную жизнь заново.

— И сегодня ночью я буду спать в твоей постели? — спросила она с надеждой.

— Естественно. Ты правильно сказала, что у нас не было настоящей первой брачной ночи, но я предупреждаю тебя, сегодня я собираюсь тебя соблазнить.

Мадлен потянулась и обняла Рейна за шею в ожидании сладкого поцелуя.

— Я не буду возражать. Ты же знаешь, у меня никогда не хватало сил сопротивляться тебе.

Засмеявшись, Рейн склонил голову, чтобы поцеловать ее.

* * *

Их вторая брачная ночь разительно отличалась в лучшую сторону от первой, благодарно отметила Мадлен. И началась она с романтичного ужина на двоих. После чего Рейн, минуя ее спальню, повел жену в свою собственную.

Та оказалась элегантной, но оформленной явно в мужском стиле: с преобладанием темно-зеленого и золотого цветов. А большая массивная кровать была призвана разместить на себе крупную фигуру Рейна. Спокойный огонь в камине и свечи освещали комнату неярким мягким светом так же, как в их последнее недавнее свидание. Но на этот раз взаимное желание было окрашено нежностью и любовью, а не подозрительностью и сомнениями.