Пришлось искать переводчика. О нём – в том же очерке:

«Переводчик – худощавый флегматичный еврей, владелец мебельного магазина».

Появление россиянина в этом тихом уголке американского материка всполошил всех, кто имел отношение к России:

«Первый русский за три года!»

Переводчик окружил Маяковского заботой и вниманием:

«…вёл меня в кино, смотря только на меня и радуясь, если я смеюсь, – всё это без малейшего представления обо мне, только за одно слово – москвич».

Наконец, все формальности были улажены, можно было ехать в Нью-Йорк. Взволнованный поэт запоминал впечатления:

«Утром откатывалась Америка, засвистывал экспресс, не останавливаясь, вбирая хоботом воду на лету. Кругом вылизанные дороги, измурашенные фордами, какие-то строения технической фантастики».

В очерке «Американское кое-что» Маяковский потом написал:

«Жителей в СШСА миллионов сто десять. От Ларедо через Техас до Нью-Йорка – четверо суток курьерским. Вдоль. Поперёк от того же Нью-Йорка до Сан-Франциско суток пять.

В такой стране надо жить.

А я только был – и то всего три месяца. Америку я видел только из окон вагона».

30 июля 1925 года нью-йоркская газета «Новый Мир» оповестила читателей:

«Сегодня утром в Нью-Йорк прибывает, после непродолжительного пребывания в Мексике, известный русский поэт и писатель Владимир Маяковский».

И Владимир Владимирович действительно в тот же день прибыл в Нью-Йорк.

«Моё открытие Америки»:

«…ньюйоркские вокзалы – одно из самых гордых видов мира…

Над ними ярусы станционных помещений, под залами – этажи служб, вокруг – необозримое железо дорог, а под ними ещё подземное трёхэтажие собвея…

Это был разбег, чтобы мне не удивляться Нью-Йорку. Больше, чем вывороченная природа Мексики поражает растениями и людьми, ошарашивает вас выплывающий из океана Нью-Йорк своей навороченной стройкой и техникой. Я въезжаю в Нью-Йорк с суши, ткнулся лицом только в один вокзал, но хотя и был приучен трёхдневным проездом по Техасу – глаза всё-таки растопырил».

Прямо с вокзала Маяковский позвонил Давиду Бурлюку, услышав голос которого, представился:

– Говорит Маяковский!

– Здравствуй, Володя. Как поживаешь? – невозмутимо произнёс Бурлюк.

– Спасибо. За последние десять лет у меня был как-то насморк, – так же невозмутимо ответил Маяковский.

В своих воспоминаниях Бурлюк впоследствии добавил:

«С особым волнением услыхал в телефон его звучный, мужественный басо-профундо. Бросаюсь в подземку и мчусь на Пятое авеню, где остановился Владимир Влади мирович Маяковский. Ещё издали вижу большую «русскую» ногу, шагающую через порог, и пару увесистых чемоданов, застрявших в дверях».

2 августа в газете «Русский голос» Давид Бурлюк представлял своего друга:

«Я не видел Владимира Владимировича Маяковского, поэта и художника, знаменитейшего барда современной Новой России, с апреля 1918 года. Тогда я расстался с ним в Москве… Многое изменилось. За спиной у Маяковского 52 изданные книги! Своё последнее издание стихов он продал за 15 тысяч рублей. Его творчество переведено уже почти на все языки, от Китая до Лондона, от Токио до Коломбо. А Владимир Владимирович так же юн, так же сыплет кирпичи своих острот».

Небольшую квартирку на четвёртом этаже дома № 3 на Пятой авеню (неподалёку от Вашингтон-сквера) снял для Маяковского Исайя Яковлевич Хургин (этажом ниже располагалась квартира, в которой он проживал сам). Хургин же и встречал на железнодорожном вокзале прибывшего в город поэта.

Пятое авеню – центральная улица Манхеттена, одного из районов Нью-Йорка, считающаяся одной из самых красивых и дорогих улиц мира.

Александр Михайлов и Бенгт Янгфельдт в своих книгах с уверенностью заявляют, что это Исайя Хургин выхлопотал для Маяковского въездную визу, то есть Леонид Гайкис тут абсолютно не причём. Поэтому присмотримся повнимательнее к личности человека, которому предстояло ещё и опекать Владимира Маяковского в этой стране.

Бенгт Янгфельдт характеризует его так:

«Математик и астроном, Хургин приехал в США в 1923 году в качестве главы американского филиала немецко-российского транспортного предприятия. Поскольку организация, отвечавшая за торговлю между СССР и США, работала плохо, он предложил министру внешней торговли Красину (бывшему начальнику лондонского Аркоса) учредить новое акционерное общество, и в мае 1924 года была создана Американская торговая корпорация (Амторг)».

Сразу обратим внимание на неточности приведённой цитаты. Страну, в которую приехал Хургин, в 20-е годы прошлого столетия называли не США, а САСШ (Северо-Американские Соединённые Штаты) или СШСА (Соединённые Штаты Северной Америки). Леонид Красин занимал пост не министра, а наркома (народного комиссара) торговли и промышленности, и было это с ноября 1918 по июнь 1920 годов. Затем он возглавил торгпредство Советской России в Великобритании (хорошо известный нам «Аркос»), после чего стал послом СССР во Франции.

Неточности эти, конечно же, не очень существенные, но, рассказ о какой-то прошедшей эпохе желательно всё же вести на языке того времени.

Продолжим рассказ Янгфельдта об Исайе Хургине:

«К тому времени, когда Маяковский приехал в США, Хургин успел сделать себе имя в финансовых кругах Нью-Йорка как «жизнерадостный, умный, проницательный, ироничный человек». Поскольку Амторг отпочковался от американского филиала Аркоса, легко предположить, что контакт с Хургиным осуществлялся при посредничестве Красина (с которым Маяковский встречался в Париже) или другого сотрудника этой фирмы, может быть, даже через Елену Юльевну, которая по-прежнему работала в лондонском офисе Аркоса».

Здесь необходимо добавить самое, пожалуй, главное в биографии Хургина: пост главы Амторга он мог занять только в том случае, если на это дало «добро» ОГПУ. Ведь свою должность руководителя Американской торговой корпорации Исайя Яковлевич должен был совмещать с постом резидента советских спецслужб в Северо-Американских Соединённых Штатах.

Надо полагать, что уже у ехавшего в Нью-Йорк советского поэта начали слагаться строки, которыми потом будет начинаться его стихотворение «Порядочный гражданин»:

Вот с таким отношением к этому городу въехал в него Владимир Маяковский.

А теперь вернёмся к жилью, которое снял Маяковскому Хургин. Квартира была однокомнатной. В ней в самом начале августа 1925 года поэта навестил американский журналист и писатель Майкл Голд, настоящее имя которого было Ицик Хаимович Гранич. 9 августа нью-йоркская газета «Уорлд» напечатала его интервью с советским стихотворцем: