– Хотя и у тебя работа неплохая, верно? – продолжал Кафферти. – Быть копом, я это имею в виду. Правда, уважают их уже не так сильно, как раньше… может быть, и страху тоже поменьше. Ведь иногда они, страх и уважение, сливаются как бы в единое чувство, согласен?

– Полагаю, уважение – это то, что человек заслужил, – подытожил Хайндз рассуждения Кафферти.

– То же самое и со страхом, разве не так? – Для большей убедительности Кафферти поднял вверх указательный палец.

– Вам лучше знать.

– Вот тут ты прав, сынок. По тебе сразу видно, что ты не можешь навести страху на многих, но я, заметь, не говорю, что это плохо. Просто это результат моих наблюдений. Мне думается, сержант Кларк может нагнать больше страху, чем ты, если ее завести.

Хайндз мысленно вернулся на несколько минут назад, вспомнив, как Шивон проявила резкость разговоре с ним, как внезапно она изменилась. Он понимал, что винить в этом он должен только себя: надо было подумать, прежде чем готовить капкан…

– Она поставила тебя на место, верно?

Продолжая расспросы, Кафферти говорил так, словно между ними уже установились доверительные отношения. Он перегнулся через стол, приглашая собеседника к откровенности, а может быть, и к чему-то еще.

– А вы ведь говорите совсем не так, как должен говорить человек, практически приговоренный к смерти.

Лицо Кафферти искривила печальная усмешка.

– Ты имеешь в виду рак? Тогда, Дейви, позволь мне спросить тебя кое о чем: если жить тебе осталось совсем немного, стал бы ты делать все для того, чтобы как можно лучше прожить каждый оставшийся миг? В моем случае… возможно, ты и прав… возможно, я слишком разговорился.

– Я ведь не об этом…

Речь Хайндза была прервана звуком громко распахнувшейся двери. Он встал, уверенный, что это вернулась Шивон.

Но нет.

– Ну что, – спросил Джон Ребус, – неплохой сюрприз, а? – Он посмотрел на Хайндза. – Где сержант Кларк?

Хайндз нахмурился и, немного подумав, ответил:

– Разве ее нет в коридоре? Ее вызвала замначальника Темплер. Возможно, они в ее кабинете.

Ребус подошел к Хайндзу.

– А что у тебя такой виноватый вид? – поинтересовался он.

– Неужели?

Ребус кивком указал на Кафферти.

– Это тот самый пресловутый змей-искуситель, детектив Хайндз. Не стоит прислушиваться к тому, что он тут будет говорить. Ты понял?

Хайндз вяло кивнул.

– Ты понял? - по слогам повторил Ребус, делая свирепое лицо.

На этот раз подтверждающий кивок выглядел более убедительно. Потрепав Хайндза по плечу, Ребус сел на только что освободившийся стул.

– Доброе утро, Кафферти.

– Давненько не видались.

– А ты по-прежнему возникаешь неожиданно, да? – спросил Ребус. – Как прыщ на заднице у подростка.

– В таком случае кем прикажешь считать тебя, подростком или задницей? – вопросом на вопрос ответил Кафферти.

Он сидел, откинувшись на спинку стула и опустив руки. Хайндз обратил внимание, что оба они сидели друг против друга в одинаковых позах. Ребус слегка покачивал головой.

– Нет, я скорее похож на человека, пользующегося «Клерасилом», – сказал Ребус, вызвав улыбку у Хайндза, при том, что лица обоих мужчин оставались серьезными. – Ты влип по самые уши, понимаешь? – продолжал Ребус. – Пока это косвенные улики, но подожди, в зале суда ты кое-что увидишь.

– Ив тот же день окажусь на свободе, – парировал Кафферти. – А то, что делаешь ты, – это оскорбление, совершенно явное и неоспоримое.

– Сержант Кларк ведет себя с тобой иначе?

– Иначе, не то что ты. Интересно, кто же это заставил ее притащить меня сюда? – Он слегка повысил голос. – Детектив Хайндз, не разобьете ли наше пари?

– Никто пребывающий в здравом уме, не станет держать пари с дьяволом, – объявил Ребус, а Хайндз так и не успел раскрыть рта. – Скажи, Кафферти, как Хорек будет обходиться без своего шофера?

– Найдет нового, я полагаю.

– Донни ведь служил у тебя еще и вышибалой, верно? И, очевидно, ловко впаривал дурь всем этим молодым болванам, ошивающимся в твоем клубе.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ты лишился не только шофера, ты понимаешь? Ты лишился не только вышибалы с мускулами. – Ребус сделал паузу. – Ты лишился наркодилера.

Кафферти рассмеялся, но смех прозвучал как-то сухо.

– Как бы мне хотелось хотя бы двадцать минут покопаться в твоей голове, Ребус. Ведь это не голова, а комната смеха.

– Странно слышать такое от тебя, – удивился Ребус. – «Комната смеха»[31]– это же название альбома группы «Студжес»…

Кафферти обратил озадаченный взгляд к Хайндзу, словно приглашая его согласиться, что Ребус вот-вот бросится отплясывать, хотя здесь вовсе не танцпол.

– На конверте этого альбома указан тираж, цифра примерно равна твоему состоянию, – продолжал Ребус.

– Неужели? – Кафферти бросил взгляд на Хайндза и подмигнул: – Ну и что дальше?

– А дальше идет заголовок песни из одного слова, – доверительно сообщил Ребус. – И это слово «Грязь»[32].

Кафферти медленно перевел взгляд на человека, сидящего перед ним.

– Знаешь, какая вещь удерживает меня от того, чтобы протянуть руку через стол и порвать тебе глотку, как пустой мешок из-под чипсов?

– Ну, говори.

– Мне почему-то кажется, что это тебе понравится. Как считаешь, я прав? – Он снова повернул голову к Хайндзу. – А ты как считаешь, Дейви? Думаешь, детективу Ребусу нравится быть на особом положении? Может, его милашка из Портобелло в туфельках на шпильках…

Стул с грохотом опрокинулся, когда Ребус порывисто вскочил на ноги. Кафферти тоже встал. Рука Ребуса, протянувшись через стол, ухватила узкий лацкан черного кожаного пиджака Кафферти. Одна рука Кафферти тоже потянулась через стол и ухватила Ребуса за рубашку. Хайндз сделал было шаг вперед, но сразу понял, что, если вмешается, будет похож на малыша, едва научившегося ходить и лезущего разнимать петушиный бой. Никто не заметил, как открылась дверь. Шивон, вихрем ворвавшись в комнату, вцепилась в руки обоих мужчин.

– Прекратите! Прекратите немедленно или я подаю сигнал тревоги!

В белом лице Кафферти, казалось, не было ни кровинки, лицо Ребуса полыхало, словно всю кровь противника перелили ему. Шивон не могла сказать, чья рука разжалась первой, но ей удалось их растащить.

– Вам лучше уйти, – обратилась она к Кафферти.