Солдат взял у Чаня фонарь, подхватил его под руку и повел в маленькую караульную комнату. Здесь, как и в коридоре, имелся газовый светильник, излучавший теплое неяркое сияние. Чань увидел, что они находятся рядом с большой лестницей, — видимо, главным входом на тот этаж, где находилась тайная берлога Баскомба, куда его проводили несколько часов назад. Он был слишком слаб, чтобы думать. Солдат дал ему металлическую кружку, в которую налил чай с молоком, и Чань сел на простой деревянный стул. Солдат, сообщивший, что его зовут Ривс, поставил на колени Чаня металлический поднос с хлебом и сыром, кивком предлагая ему поесть.

Горячий чай обжег его горло, но Чань все равно почувствовал, что питье возвращает ему силы. Он оторвал зубами кусок белого хлеба и заставил себя проглотить его хотя бы для того, чтобы стабилизировать желудок. Но, проглотив два-три кусочка, он понял, что очень голоден, и начал методически поглощать все, что дал ему солдат. Ривс еще раз наполнил его кружку.

— Я вам очень благодарен, — сказал Чань.

— Не стоит. — Ривс улыбнулся. — Вы, простите меня, были похожи на тысячу смертей. А теперь выглядите куда лучше. — Он рассмеялся.

Чань улыбнулся и отпил еще чаю. Он чувствовал, как саднит у него в горле, как горят десны в тех местах, где их обжег порошок. Каждый вдох приносил ему боль, словно у него были сломаны ребра. Он мог только догадываться об истинном состоянии своих легких.

— Так вы говорите, они все ушли? — спросил Ривс. Чань кивнул.

— Там случилось несчастье с фонарем. Один из них — Франсис Ксонк, — вы его знаете? — (Ривс помотал головой.) — Он пролил масло на руку, и оно загорелось. Мистер Баскомб повел его к врачу. Меня оставили, но мне неожиданно стало плохо. Я думал, он вернется, но потом уснул и потерял счет времени.

— Около девяти, — сказал Ривс. Он, слегка нервничая, посмотрел на дверь. — Я должен закончить обход… Чань поднял руку:

— Не буду вас задерживать. Я ухожу… вы мне только скажите — куда. Меньше всего я хочу докучать вам…

— Да какое там докучать — я всегда готов помочь другу мистера Баскомба.

Ривс улыбнулся. Они встали, и Чань неловкими руками поставил кружку и поднос на столик.

Он поднял глаза и увидел человека в дверях — под мышкой у него был медный шлем, на боку висела сабля. Ривс щелкнул каблуками и замер по стойке «смирно». Человек вошел в караулку. На воротнике и эполетах его красного мундира были золотые капитанские знаки различия.

— Ривс, — сказал он, не отрывая глаз от Чаня.

— Это мистер Чань, сэр. Товарищ мистера Баскомба.

Капитан не ответил.

— Он был внутри, сэр. Я во время обхода услышал, как он стучит в дверь…

— В какую дверь?

— Дверь номер пять, сэр, зона мистера Баскомба. Мистеру Чаню стало плохо…

— Ладно. Хорошо, свободен. Иди менять Хикса, уже время.

— Сэр!

Капитан полностью вошел в комнату, делая знак Чаню сесть. За спиной у них Ривс взял свой шлем и поспешил из комнаты, задержавшись на секунду у дверей, чтобы незаметно от капитана кивнуть Чаню. Его торопливые шаги застучали по коридору, потом — вниз по лестнице. Капитан налил в кружку чаю и сел, и только тогда Чань сел вместе с ним.

— Вы говорите — Чань? Чань кивнул.

— Так меня называют.

— Смит, капитан Четвертого драгунского полка. Ривс говорит, вам стало плохо?

— Да. Он был очень внимателен ко мне.

— Прошу. — Смит засунул руку в карман, вытащил маленькую фляжку, отвинтил крышку и протянул Чаню.

— Сливовый бренди, — сказал он, улыбнувшись. — Обожаю сладкое.

Чань отхлебнул из фляжки, чувствуя какую-то бесшабашность и желание выпить. Он почувствовал острый спазм боли в горле, но бренди словно прожгло осадок синего порошка. Он вернул фляжку.

— Очень вам признателен.

— Вы — один из людей Баскомба? — спросил капитан.

— Я бы так не сказал. Я пришел по его просьбе. С одним из членов группы произошел несчастный случай из-за масляного фонаря…

— Да, с Франсисом Ксонком, — кивнул капитан Смит. — Я слышал, он получил довольно сильный ожог.

— Меня это не удивляет. Как я уже говорил вашему караульному, мне стало плохо, пока я ждал их возвращения. Я, вероятно, уснул, у меня был озноб… это случилось несколько часов назад, а когда я проснулся, там никого не было. Я ждал, что Баскомб вернется. Мы ведь даже не закончили то дело, для которого он меня приглашал.

— Несомненно, травма мистера Ксонка потребовала его участия.

— Так и было, — сказал Чань.

Он позволил себе налить еще чаю в кружку. Смит, казалось, не заметил этого, он встал и подошел к двери, закрыл ее на ключ и с грустной улыбкой повернулся к Чаню.

— Излишняя предосторожность в правительственном здании не повредит.

* * *

— Четвертый драгунский полк недавно переведен в ведение министерства иностранных дел, — заметил Чань. — Кажется, об этом писали в газетах, или его перевели во дворец?

Смит вернулся на свой стул и, прежде чем ответить, несколько мгновений внимательно изучал Чаня. Он отхлебнул чаю и откинулся к спинке стула, грея руки о кружку.

— Кажется, вы знакомы с нашим полковником?

Чань вздохнул — за глупость всегда приходилось платить.

— Вы видели меня вчера утром, — сказал он. — У пристани, с Аспичем.

Смит кивнул.

— Не самое удобное место для встреч.

— Вы мне расскажете, зачем вы встречались?

— Возможно… — Чань пожал плечами.

Капитан питал подозрения на его счет и был не прочь подстраховаться, но Чань решил еще немного испытать его.

— Если сначала вы мне скажете кое-что.

Губы Смита сжались.

— Что именно?

Чань улыбнулся.

— Вы служили с Аспичем и Траппингом в Африке? Смит нахмурился — он не ожидал такого вопроса. Подумав, он кивнул.

— Я спрашиваю об этом, — продолжал Чань, — потому что вижу громадные нравственные и профессиональные различия между полковником Аспичем и Траппингом. Я не заблуждаюсь насчет полковника Траппинга. Но — если вы простите меня — выбор Аспичем места нашей встречи — прекрасная иллюстрация его безрассудной самоуверенности.

Чань спрашивал себя — не зашел ли он слишком далеко; никогда не знаешь границ преданности, в особенности имея дело с опытным солдатом. Прежде чем начать говорить, Смит несколько секунд внимательно смотрел на него.

— Многие офицеры купили чин за деньги… служить с людьми, которые сделали карьеру таким путем, не так уж приятно, но в этом нет ничего необычного. — Чань чувствовал, что Смит очень тщательно подбирает слова. — Адъютант-полковник не принадлежал к таковым… но…