– Так, поговорили. – Корень поднялся. – Суммирую я. Яркость целевой звезды Г-1830 уменьшилась втрое, расстояние, измеренное мною и Мартом, возросло на четыре парсека. Бруно дополнил это третьим… кхе-гм! – результатом: гидроавтомат не врал; мы его переградуировали напрасно. Достаточно ли всего этого для вывода: звезды там, – он указал на оранжевую точку на звездной карте, – нет?

– Да.

– Вполне.

– Да.

– Да…

– Увы, да.

– Объявляю торможение в экономическом режиме. Ускорение 0,6 g.

– В экономическом? – поднял брови Март.

– Всем действовать по штатному расписанию, подготовить свои помещения, закрепить предметы, слить жидкости… как всегда. После выхода на расчетное ускорение продолжим разговор. – Капитан помолчал, посмотрел на товарищей. – То, что мы сейчас решили, как вы понимаете, еще далеко не все.

После подготовительных работ дежурные Корень и Март поднялись на мостик.

Остальные астронавты, собравшиеся к этому времени в отсек управления, закрепились ремнями в креслах. За стеной в кормовой части завыли, набирая обороты, маховики противовращения; постепенно, будто уходил под ногами пол, исчезала тяжесть. Раздраили смотровой люк: звезды в нем замедляли свой круговорот; невесомость совпала с их неподвижностью. Затем заработали маховики поворота, направляя звездолет в сторону Солнца. В иллюминаторе и на овальном экране впереди снова сдвинулись и замелькали созвездия.

Астронавтов притиснуло к спинкам кресел. Несколько минут маховички в шахте гидроавтомата завывали на разные голоса, успокаивая «Буревестник» в новом положении.

Пришел черед двигателей. Включение их почувствовали просто: передняя стена отсека поднялась и стала потолком. Мостик с двумя астронавтами повернулся на шарнирах в новое положение. Сидевшие в креслах теперь лежали в них. Они высвободились из ремней, повернули и закрепили сиденья на недавнем полу, ныне боковой стенке.

Иван и Стефан, выверив все приборы, спустились к товарищам.

Теперь каждый переживал ощущение полета. Тяга двигателей не создавала целиком спокойное ускорение, подобное тяготению планет. Сотрясения от микровзрывов аннигилирующих порций антигелия и водяного пара упруго передавались по корпусу «Буревестника»; тело чувствовало инфранизкий музыкальный гул.

– Интересно, насколько раньше Ньютона люди задумались бы над тяготением, если бы оно так давало себя знать? – задумчиво молвил Бруно.

На его высказывание не обратили внимания; каждый думал о другом.

– Немного же мы привезем на Землю, – вздохнула Марина, – после трех десятилетий скитаний в космосе. Только и того, что вернемся сами сравнительно молодыми – спасибо анабиозу и относительности. Да еще звездолет.

– Это уже немало, – вставил Март.

– Освистают и это начинание, не обольщайся, – заметил Летье. – Все, кто был против звездолета-мастерской, и безрезультатный возврат наш истолкуют в свою пользу. «Ага! Мы ж предупреждали!..» А какой шум устроят деятели из Гипрозвезда: «Вот, не послушали нас!.. Летели бы в нормальном звездолете… А то все у вас не как у людей, даже время!»

Марина и Галина рассмеялись. Но Стефан смотрел на пилота без улыбки:

– Почему же – безрезультатный? Сообщим факт потрясающей силы: не все звезды там, где их видят.

– Да кто поверит-то? – вступил физик. – Я задаю сейчас себе вопрос: если бы я не полетел с вами… а вы помните, как я нападал на ваш проект, – и дожил до возвращения «Буревестника» с такой новостью, я поверил бы вам? Принял бы за чистую монету эти наши не слишком обильные и шаткие наблюдения? А вы знаете, какой я был до самого недавнего времени, пока новые обстоятельства и Галинка, спасибо ей, малость не вразумили меня… – Он посмотрел на товарищей. – Как бы вас встретил ТОТ Бруно Аскер, ученый в законе, в авторитете?.. Я бы вас в клочья разнес. Посмешищем сделал. И уверяю вас, ТАКИХ Бруно Аскеров там гораздо больше, чем обновленных. И всех эта новость – да еще возврат с полдороги – шокирует и ополчит. Она заденет такие интересы!..

Он перевел дух, продолжал:

– Тони вспомнил о позиции Гипрозвезда. А какой окажется позиция Звездного комитета Земли… теперь уже, наверно, не Земли, а Солнечной. Позиция людей, которые снаряжают дорогостоящие экспедиции, направляют их к определенным звездам… а звезды этой там может теперь и не быть?

– Вообще-то, да, – кивнул пилот, – это наиболее обескураживает. Мы привезем не открытие, а закрытие. Закрытие звездной карты мира, не чего-нибудь! Ведь в принципе теперь на любую звезду, у которой не побывали, надо смотреть так: то ли она там, то ли наоборот. Хочу, я человек – хочу, я чайник.

– А и в самом деле: нас еще и к психиатрам могут отправить на обследование, – закрутил головой Аскер. – Брр… перспектива. Тем не менее пилот прав: требуется новая звездная карта. В ней надо учитывать оба типа: звезды-источники, которые светят, и звездные стоки типа Г-1830, которые вбирают лучи. Может, даже галактики-источники и галактики-стоки… Н-да!

– Почему молчит капитан? – спросила Галина.

– Правда, Иван, чего ты отмалчиваешься?

Все повернулись к Кореню. Тот сидел, подперев рукой подбородок. Лицо было в тени, только волосы сияли алюминиевым блеском в свете газовых трубок да лоснился кончик толстого носа. Он распрямился, откинулся к спинке кресла.

Черты его лица были крупны, даже несколько размашисты: мясистые губы, массивный подбородок, широкие брови, высокий покатый лоб, выпуклые глаза, которые смотрели всегда внимательно.

– Кто вам сказал, что мы летим назад?

– Тогда куда же? – воскликнул Летье. – Сместимся к Альдебарану? Двойная звезда, очень интересные силовые поля, нерасшифрованные сигналы. И всего на два парсека дальше.

– Нет. Мы полетим туда, куда нас послали: к Г-1830.

– К настоящей Г-1830?! – Тони присвистнул. – Четырнадцать парсеков до нее и еще десять до Солнца – почти восемьдесят световых лет. А топливо? А то самое время?.. Может, у тебя в кармане бессмертие – и ты отрежешь всем по кусочку?

– Перестань, Тони! – рассердился Иван. – Я говорю вполне серьезно.

В отсеке стало тихо.

– Извини, Иван, но это целиком несерьезно, – нарушил молчание Стефан. – Три торможения и два разгона вместо запланированных двух и одного. При нашем запасе аннигилята можно рассчитывать на скорость до ста тысяч километров в секунду – в два с половиной раза меньшую, чем сейчас. Полет продлится двести сорок лет… Да, у нас надежная система анабиоза. Но уже в первые шестьдесят лет он просто утратит смысл, ведь за это время можно долететь до Земли, а оттуда на новом звездолете до Г-1830 и обратно.

– Я всегда восхищался твоей способностью быстро вычислять все в уме, Стефан. Компьютера не надо, – спокойно ответил Корень. – Но позволь внести поправки. В нынешнем комфортном режиме полета всех шестерых – да, так. Но если минимизировать все… ВСЕ! – до последней крайности, сможем. С субсветовой. Вот на это и направь свой математический и конструкторский дар. – Капитан встал, посмотрел на товарищей. – Нас послали ИССЛЕДОВАТЬ звезду Г-1830 со странным поведением. Мы уже начали это делать, кое-что открыли…