– Он же сказал, она боится упустить перспективу поважнее, – заметил Махлин.

– Мы же уезжали в юности на шабашку. Чтобы подзаработать. И ничего не боялись упустить.

– Мы много чего делали, не думая о будущем.

– И правильно. Нечего думать о будущем, пока ты юн.

Вот и выход, подумал Рыжюкас. В жизни все просто, и незачем усложнять… Контракт. Два года, и у нее будет все. Она придет к нему, как ездят на шабашку.

– А мне кажется, это хренотень, – сказал Сюня. – Я бы ее послал подальше. Иначе намаешься. При ее явно выраженном намерении: всех поиметь.

– Это как посмотреть, – сказал Махлин-Хитрожоп. – Имеет-то как раз он ее. Я бы ее все же вернул.

– Почему?

– Да потому что лучше с ней мудохаться и об даст – не даст думать, от всякой ее дури психовать, чем думать о собственной неминуемой кончине.

Сюня с таким аргументом согласился:

– Тем более что девица все-таки клевая. Мне так даже жалко было бы без такой помирать.

– Похоже, здесь я опять буду первый, – невесело улыбнулся Рыжюкас.

– Первый ты не лезь, – возразил Махлин. – Ты первый женился…

– И последний женишься, – щедро добавил Сюня. – Я ее видел, она от тебя никуда не уйдет, что бы мы тут не планировали.

Что хотел Рыжюкас услышать, то и услышал.

2

– Да что мы все о бабах-баобабах! – Витька-Доктор решил наконец взять на себя бразды разговора. – Есть ведь о чем покумекать… Нам сейчас не бабы, а бабки нужны.

– Это в каком именно смысле? – Мишка-Дизель с трудом поднял голову, которую по уважительной причине поддерживал руками, упершись локтями в стол.

– О бабках ты не боись, – отозвался Мишка Махлин, услышав знакомое слово и тоже подняв голову. Посмотрев по сторонам, он помотал головой, но не в отрицательном смысле, а чтобы въехать в ситуацию. И никакой особой проблемы не увидел. – Бабки на операцию мы соберем. Сколько нужно?

– Тысяч сто…

– Сто тысяч литов! – Мишка-Дизель попытался присвистнуть, но не получилось. Его сегодня прилично разобрало.

– Не литов, а зелеными, – компетентно уточнил Сюня. – Той медицины, с клятвой Гиппократа, чтобы о тебе заботиться, уже давно нет.

– Ну, у нас и в клятве всегда упускали про главное, – заметил Витька-Доктор. – Например, про то, чтобы не лечить бесплатно.

– Совки всегда упускали главное.

– Зато новые оставили только суть, – чихнул, как выхлоп мотора, Дизель. – Бабки, бабки, бабки… Остальное им все похеру…

– Бабки мы пока перехватим…

Эту фразу Махлин проговорил медленно, как бы вслух размышляя. Даром, что ли, он всю жизнь финансист!

– Сколько, ты говоришь, они тебе отмерили? – Махлин повернулся к Рыжюкасу. – Судьбу, конечно, не угадаешь, но меня интересует официальное мнение.

– Он же сказал – два года, – сказал Сюня. – Хотя и на глаз видно, что это чушь. Он вообще здоров как бык. Почти раздавил литровку «Блэк Лэйбл» и не в одном глазу. Нас с тобой он переживет…

Но Махлин от Сюниных дешевых хохмочек на сей раз отмахнулся.

– Ну, берем года три… Еще пару лет накинем – на удачу…

Что-то в уме прикинув, он обратился к Рыжюкасу:

– Дом твой теперь в цене, место хорошее… Сестру уговорим его на тебя переоформить…

– Это зачем? – спросил Рыжюкас, наливая ему из своей бутылки, на что Махлин не обиделся. Виски так виски, если кончился ром. Все хорошее ведь кончается.

– Значит так. Берем кредит под залог недвижимости. Тысяч пятьсот?.. Мало, лучше миллион, чтобы и сестре хватило… – Махлин снова что-то в уме прикинул. – Кредитуемся на десять лет, чтобы не подозрительно… И с отсрочкой погашения лет на пять, это мы сделаем, кое-что друзьям отстегнув…

Рыжюкас помотал головой, стряхивая наваждение:

– А что дальше?

– Дальше ты выбираешь лучшую в мире клинику, оперируешься и живешь нормально. При этом ни в чем себе не отказываешь, включая кефир…

– Лихо, – сказал Витька-Доктор, присвистнув. – А проценты за кредит?

– Ты, Доктор, в помещении не свисти. Плохая примета… Выплату процентов мы тоже попробуем отсрочить, если нет – отмоем из кредита же по простейшей схеме. Хотя дешевле бы отодвинуть на пять лет все платежи.

Махлин посмотрел на друзей торжествующе. И вдруг весело двинул Рыжюкаса кулаком в пах. Тот едва успел увернуться.

– А через три, нет – через пять лет ты делаешь им ручкой.

– Как это?

– А вот так. – Махлин ладошку выпростал и сложенными вместе пальцами помахал.

– Банкрот, что ли? – деловито поинтересовался Мишка-Дизель. Он слушал разинув рот. Вот оно как все просто в этом мире черного бизнеса и финансовых воротил.

– Причем тут банкрот, если клиент, к примеру, сыграл в ящик…

Помолчали. Выпили не чокаясь. За «клиента». И гуманное несовершенство банковской системы.

– Это мне нравится, – мечтательно сказал Сюня. – Мне так хотелось хоть на старости лет кого-нибудь кинуть. А то только нас все кидают…

– А ты-то причем? – грубо одернул его Дизель. – Он помрет, он и кинет.

– Все равно приятно, вместе вот сидели, придумывали, приятно будет вспомнить…

3

– Ну а пока средства мы перехватим, – сказал Махлин.

– У твоих ворюг, что ли? – угрюмо спросил Дизель.

– Зачем у ворюг? У бывших сослуживцев.

– Твои сослуживцы хуже воров, – сказал Мишка-Дизель. Он упорно стоял на своем.

– Хорошо, – сказал Махлин. – Эту песню мы уже слышали… Давай тогда одолжим у твоих сослуживцев. Честные работяги всегда выручат. Ага?

– Он им уже должен, – закрыл тему Витька-Доктор. – Брал, небось, на бутылку до получки.

Все засмеялись.

Но Мишка-Дизель уже снова храпел.

4

– Так, где его будут резать? – спросил он, оторвав голову от груди. Сидя он, похоже, выспался. Хотя и еще бы и покемарил, если бы Доктор его не растормошил, позвав в парилку:

– Простудишься.

Баня, конечно, была дровяной, как и положено, ее к их приезду хозяева протопили. Но было-то уже утро, совсем бы остыла, не включи Мишка-Дизель часа полтора назад запасные тены, непонятным образом их обнаружив и вообще что-то сообразив.

Рыжюкас спросил:

– А в баню мне теперь можно?

– Тебе теперь все можно, – сказал Сюня. – Как уже ранее отмечалось. Кроме того, ради чего ты жил.

– Мужики, о здоровье тут можно не беспокоиться, – зазывал народ в парилку Мишка-Дизель. – Здесь хотя бы согреться… – И к Доктору, повторив вопрос. – Где его будут резать?