Восемнадцать минут позади, а я прихожу двенадцатой и прохожу в следующий квалификационный этап. Удивляюсь, пожимаю плечами и до упора жму на педаль газа. Проносятся незаметно еще пятнадцать минут,, и я показываю пятый счету результат. Искренне недоумеваю и хихикаю себе под нос, если так и дальше пойдет, то мне удастся попасть в первую тройку мест на стартовой решетке.

Излишне расслабляюсь и прихожу девятой. Везение вещь классная, но право сильнейшего, ловкость и мастерство других пилотов никто не отменял. И все равно хороший результат, лучше, чем ничего.

Мой болид выкатывают в закрытый парк, а я поспешно обнимаю ребят и через черный вход покидаю автодром никем незамеченной.

В загородный особняк приехать успеваю вовремя. Облачаюсь в вечерний туалет и ровно в семь часов спускаюсь под руку с Генрихом в приемную залу встречать гостей. К восьми часам собирается весь высший свет аристократии, своим присутствием осчастливливают нас все четыре герцога Королевства и сам его Величество Артур Кенгсингтон.

От традиционного ужина с обильно накрытым длинным столом отказываемся в пользу маленьких столиков с закусками. Официанты повсюду снуют с подносами, и шампанское льется рекой. Мы с супругом почти не пьем, лишь из вежливости прикладываем бокал к губам, когда принимает поздравления от наших гостей.

Есть не хочется абсолютно, я сыта эмоциями, исходящими от окружающих нас людей. Вся гамма цветов и сочетаний: от теплых искренних пожеланий родных и близких, до ядовитых, злых и завистливых слов от менее титулованных гостей.

Постепенно мы с Генрихом разделяемся, его уводят в сторону деловые партнеры, а меня окружают их жены. Те, женщины, с которыми я привыкла общаться и поддерживаю отношения на дружеской ноте. Вот здесь, неожиданно для себя, я сталкиваюсь с новой весьма противоречивой эмоцией. Жалость.

Замужние подруги мне сочувствуют, им кажется, что мой брак зиждется исключительно на титуле и богатстве мужа, хотя раньше многие искренне радовались моему счастливому браку. Никто не отваживается высказать свои мрачные предложения в лицо, но я ловлю на себе грустные взгляды женщин из высшего общества, познавших эту печальную долю.

Мое лицо выражает озадаченность, брови чуть сведены над переносицей, а на лбу едва заметно вырисовывается несколько полос морщин. Не знаю, как мне реагировать на подобные эмоции людей, они кажутся слишком неожиданными для меня.

Становится не по себе, я бросаю быструю улыбку дамам и, извиняясь, подхватываю Элджи под руку и увожу в угол залы.

– Диана, это кошмар! – шепчет она, широко распахивая глаза и озираясь по сторонам, – Как ты только держишься?

– Знаю, что кошмар, но у нас с Генрихом есть план, – шепчу ей, тем самым желая воодушевить и себя, и ее.

– Тогда за вас можно не волноваться, – все еще растеряно выдыхает она, – Никто не понимает, что происходит. И это нервирует, люди не любят думать, зато строить нелепые и глупые догадки – это их конек!

– Все в порядке, мы были готовы с Генрихом к подобной реакции, – подруга изгибает свою белесую бровь и я нехотя поясняю, – Уиллер подсказал, откуда ждать неприятностей.

– Томас? – растерянно шепчет Элджи, и я замечаю как жилка на ее шее начинает бешеного биться. Она глубоко втягивает воздух и тут же напускает на себя безразличный вид. Но меня не обманешь.

– Дорогая, – наклоняюсь к подруге близко-близко, – Скажи, ты же не влюбилась в этого засранца?

Вижу, как Элджи про себя считает секунды. Раз. Два. Три. Тут проблема посерьезнее, чем та, о которой меня спрашивают журналисты. Корни моего вопроса глубоко прорастают в почву правды.

– Нет, конечно же, – сообщает она, и во лжи ее сложно уличить, выдержка отрепетированная годами ее не подводит. В подтверждение своих слов она фыркает, закатывает глаза и издает тихий смешок. И все бы хорошо, если бы ее мимика не отставала от слов на несколько секунд.

Значит, лжет. Хочу перевести тему, и в этом момент к нам подходит Герцог Маскотт, дедушка Элджебет. Он уже в глубоко почтенном возрасте, но все равно находит в себе силы появляться на официальных мероприятиях.

– Диана, дорогая, прими мои глубочайшие поздравления, – растягиваются его сухие губы в счастливой улыбке, была бы его воля, он бы пощипал меня за щечки, как в детстве, но сдерживается, лишь перекладывает свою трость из рук в руки, чтобы занять их, – Вы с Генрихом достойные молодые люди, рад, что Артур оценил ваш вклад в развитие Королевства.

– Благодарю вас, ваша Светлость. Но в основном это заслуга моего супруга, – склоняю голову.

– Не прибедняйся девочка, играть будешь с этими всеми, – окидывает он быстрым взглядом белесых глаз приглашенную толпу, – А я вас, негодниц, насквозь вижу! – кивает в нашу с Элджи сторону и качает указательным пальцем в воздухе, тихо подхихикивая.

– Дедуля, будет вам! – смущенно шепчет моя подруга, но он не замечает ее тихих причитаний.

– А где же Генрих? Я хотел бы поздравить его лично, – спрашивает Лорд Маскотт и оглядывается по сторонам. Прищуривает глаз, но все безрезультатно.

Его примеру следуем и мы с Элджи.

– Он… он где-то в зале, разговаривает с партнерами по бизнесу, – тихо шевелю губами, не находя супруга в толпе.

– Дорогая, а это не они там с Иеном направляются на второй этаж? – герцог кивает в сторону лестницы, и мы с Элджи тревожно переглядываемся.

Действительно, Генрих с Иеном нога в ногу поднимаются по ступеням, незаметно покидая гостевую залу. Подбираюсь вся внутренне – ничего хорошего от этой парочки не жду.

– И правда, они! – с беззаботной улыбкой соглашаюсь с герцогом, – Пойду скорее верну Генриха к гостям!

Отставляю в сторону шампанское и подхватываю подол длинной юбки. Спешу вслед за ними. Иен и Генри никогда не ладили. Спасибо, конечно, что они не стали выяснять отношения у всех на виду, но от перемены мест слагаемых сумма не изменится, если они изукрасят друг другу физиономии на втором этаже. Возможно, я излишне драматизирую, но почему-то мне кажется, что я права.

Прода 6 февраля.

Дверь в кабинет открыта и, судя по звукам, мужчины пока ведут сдержанную беседу. Заходить в кабинет не спешу, замираю на пороге и прислушиваюсь к голосам, возможно, мое вмешательство и не потребуется. Зачем лезть в мужские разговоры?

– Вы поступаете отвратительно, Лорд Истербрук! – слышится взвинченный голос Иена и его быстрые, мечущиеся по комнате шаги, – Ваша супруга не заслуживает подобного к себе отношения! Неужели вы не видите, что ей претят сплетни и пересуды за спиной!

Кажется Иен сел на своего конька и принялся читать моему мужу нотации. Иен правильные, он всегда знает, как именно следует поступать или вести себя в той или иной ситуации. Ему не составит труда определить, что есть хорошо, а что такое плохо.

– Неужели вы не замечаете печать грусти на ее лице? Вы не достойны этой великолепной женщины, Генрих!