В стране ширилось массовое антивоенное движение. В 1968 г. 14 000 португальских юношей отказались ехать воевать в колониях. Начало 70-х гг. было отмечено бурным подъемом антифашистских и антивоенных выступлений. Большую известность приобрела голодовка 150 католиков в одном из лиссабонских костелов в январе 1973 г. в знак протеста против колониальной войны в Африке.

Студентам университета Коимбры удалось осуществить бойкот экзаменов. Фашисты пытались убедить португальских рабочих отчислять часть заработной платы на ведение колониальной войны на Африканском континенте. Однако 80% рабочих отказались давать деньги на колониальные авантюры правительства. Обострение классовой борьбы и кризис фашистской диктатуры в метрополии, тяжелые военные поражения в Анголе, Мозамбике, Гвинее-Бисау и, наконец, растущая изоляция Португалии на международной арене поставили лиссабонский режим на грань катастрофы.

В условиях вооруженной борьбы в колониях и обострения классовой и политической борьбы в метрополии центральной задачей, вставшей перед правящими кругами Португалии, стало изыскание путей и средств для максимального ослабления национально-освободительного движения и «успокоения» мирового общественного мнения.

В сентябре 1968 г. разбитый параличом диктатор Салазар оставил свой пост после почти 40 лет бессменного правления Португалией. Премьер-министром был назначен один из высших сановников фашистской олигархии — Марселу Каэтану. Придя к власти, Каэтану тотчас же дал понять, что будет продолжать политический курс своего предшественника. Он заявил, что в Африке Португалия не имеет другой альтернативы для своей политики.

В апреле 1969 г. новый премьер-министр совершил вояж по португальским колониям в Африке. «Визит Каэтану в португальские колонии, — писал в связи с этим выходящий в Париже журнал “Презанс африкэн”, — первый визит такого рода в португальской колониальной истории, так как в течение 36 лет своего правления… диктатор Салазар ни разу не ступал на землю португальских владений в Африке… Действительная причина визита — это, по всей вероятности, непомерные для истощенной Португалии расходы на… войну против африканских националистов. В то время как они идут от успеха к успеху, Португалия должна увеличить военные усилия, чтобы улучшить свое военное положение».

Согласно официальным данным, в 1970 г. из общей суммы расходов в 29 млрд. эскудо 58% предназначались для вооруженных сил.

Военные расходы Португалии за десятилетие — с 1961 по 1971 г. — составили 80 млрд. эскудо. Метрополия держала в своих африканских колониях 180-тысячную армию, в том числе 70 000 в Анголе, 70 000 в Мозамбике и 40 000 в Гвинее-Бисау.

В то же время, стремясь успокоить мировую общественность, Каэтану демагогически заявлял о каких-то несуществующих демократических тенденциях своей политики. Он выступил с обещаниями широкой либерализации во всех областях, в том числе и в области колониальной политики. Лозунгом Каэтану было «Обновление через продолжение!». Однако элементов «обновления» в политике Каэтану оказалось значительно меньше, чем элементов «преемственности» и «продолжения». Для реформ этого буржуазного фашистского политика трудно подобрать лучший эпитет, чем слово «куцые». Он издал несколько менее жесткий закон о профсоюзах, ограничил цензуру, переименовал ПИДЕ в ДЖС. Хотя так называемые «подрывные элементы» продолжали подвергаться преследованиям, умеренная оппозиция получила больше возможностей для легальной деятельности. Каэтану издал новый избирательный закон, снизивший избирательный ценз и предоставивший право голоса женщинам и бедным.

Правящая фашистская партия Национальный союз была переименована в Национальное народное действие. Во главе ее был поставлен известный «либеральными» взглядами Жозе Гилерме ди Мелу-и-Кастру. Каэтану разрешил вернуться из эмиграции многим деятелям антифашистской оппозиции, в том числе Мариу Соарешу, епископу города Порту-Антониу и др.

Однако все эти ухищрения вряд ли могли ввести в заблуждение тех, кто знал Каэтану. В течение многих лет он был правой рукой Салазара и играл не последнюю роль в выработке конституции 1933 г., утвердившей фашистскую «унитарную и корпоративную республику». Впрочем, Каэтану, став премьер-министром, в первой же речи заявил о своей верности фашистской идеологической доктрине, ясно дав понять, что цели правительства остаются прежними и все изменения будут касаться только тактики и методов их достижения. Это следовало понимать так: «Салазар умер, но салазаризм жив».

«Структура “Нового государства” по существу сохраняется, — писал в связи с этим О.С. ди Карвалью. — В новом правительстве остались министры Салазара. Португальские войска продолжают высаживаться в Африке, чтобы убивать и умирать в сражениях против партизан. Политические партии все также запрещены. Не последовало никакой амнистии. Нет никакой свободы ассоциаций. Внешняя политика не претерпела изменений. Не появилось нового закона о печати. Ничего не изменилось в корпоративной системе… “Дух обновления”, который Каэтану обещал ввести, был полностью принесен в жертву “преемственности” режима под нажимом… крайне правых».

В 1971 г. Каэтану начал новый тур конституционного маневрирования. В частности, были внесены изменения в португальскую конституцию, которые должны были создать видимость серьезных позитивных сдвигов в положении колоний. Ангола и Мозамбик получили статус штатов и так называемую автономию «без ущерба для единства страны». «Заморские штаты» должны были иметь собственные правительственные органы, армию, полицию, суд, финансовую систему и автономию во внешних сношениях.

Однако то, что на первый взгляд казалось значительной уступкой Лиссабона освободительному движению, при более глубоком анализе оборачивалось фикцией. С ловкостью политического шулера Каэтану так сформулировал новые законодательные положения, что одни из них практически сводились на нет другими. Так, с одной стороны, закон давал право Анголе и Мозамбику иметь «собственные правительственные органы», причем статья 5 административно-политического статута предусматривала, что «генерал-губернатор и законодательная ассамблея — это правительственные органы самой провинции». С другой стороны, в статье 8 того же статута говорилось, что «губернатор является на территории провинции высшим агентом и представителем правительства Республики (Португалии. — А.Х.), высшей властью над всеми другими гражданскими и военными лицами, которые служат в провинции».

С одной стороны, штатам предоставлялась автономия в области внешней политики, а с другой — на них распространяли «свою власть государственные органы нации (Португалии. — А.Х.), неуклонно исходящие из того, что условия, в которых осуществляются внешние сношения, подлежат компетенции государственных органов Республики» (то есть опять-таки Португалии. — А.Х.).

Таким образом, «реформы» Каэтану представляли собой конституционный трюк, имевший целью приукрасить фасад колониального режима, сохранив в неприкосновенности его сущность, а заодно ввести в заблуждение мировое общественное мнение.

Разоблачая эту лицемерную демагогию, А. Куньял заявил на Международном совещании коммунистических и рабочих партий в июне 1969 г.: «С момента сформирования нового правительства фашисты стараются с помощью своей пропаганды внушить идею, что их политика изменилась и что Марселу Каэтану, новый председатель Совета Министров, намеревается “либерализовать”, если не демократизировать, португальскую политическую жизнь. Но в действительности речь идет о крупной демагогической уловке, которая имеет целью спасти фашистскую диктатуру в наиболее тяжелый для нее момент».