– Видели бы вы, каких здоровенных мужиков нам приходится волохать! – засмеялся один, похожий на парня, – Микки. – Мы приноровились не хуже грузчиков, что таскают пианино.

Старуха шла впереди, уведомляя о неудобных ступеньках. Затем придержала входную дверь и с той же целью протрусила к калитке палисадника. На уныло серых бортах «скорой», припаркованной у изгороди, мерцали блики лунного света, отчего казалось, что машина плывет над чернильно-черной улицей. Кей с Микки опустили стул на землю и открыли дверцы.

– Мы вас уложим, – сказала Микки. – Это всё же уменьшит кровотечение. Ну, взяли.

Они подняли Вив в машину, затем вытащили из стула и уложили на койку. Ее все еще трясло, будто в ознобе, по-прежнему шла кровь, но вдобавок она стала задыхаться, словно бегала наперегонки или что-то вроде того. Вив слышала, как Кей сказала Микки, чтобы та садилась за руль, мол, сама она поедет с больной; потом койка слегка накренилась, когда Кей залезала внутрь. Ища Реджи, Вив подняла голову и хотела попросить, чтобы ему позволили сесть рядом и держать ее руку. Одна дверца фургона была закрыта, в проеме другой маячила старуха, которая шепеляво успокаивала: дескать, теперь бояться нечего, раз доктора поспели вовремя... Затем она посторонилась. Микки собралась захлопнуть дверцу.

Вив с трудом села.

– Погодите. Где Реджи?

– Какой Реджи? – спросила Кей.

– Муж ейный! – сказала старуха. – Господи, я про него начисто забыла. Видала, как он выскользнул и...

– Реджи! – крикнула Вив. Она стала неистово рвать ремень, перекинутый через ее бедра. – Реджи!

– Он в доме? – спросила Кей.

– Не думаю, – ответила Микки. – Чего, сбегать посмотреть?

Вив дергала ремень.

– Давай, – сказала Кей. – Только быстро!

Микки исчезла. Через пару минут она просунула в фургон голову в сдвинутой на затылок каске.

– Там никого, – отдуваясь, сказала она. – Я везде посмотрела.

– Ладно, поехали, – кивнула Кей. – Найдет ее в больнице.

– Но он там, – придушенно сказала Вив. – Наверное, вы проглядели... в темноте...

– Там никого, – повторила Микки. – К сожалению.

– Вот уж стыдоба-то! – с чувством выговорила старуха.

Вив упала навзничь – сил спорить не осталось. Она вспомнила, как Реджи, еле сдерживая слезы, говорил: «Ведь врач обо всем догадается. Потребует наши фамилии, начнет все про нас выпытывать». Вспомнила, как он стоял в дверях ванной, качал головой и выговаривал «прости»...

Вив закрыла глаза. Хлопнула дверца, через минуту заработал мотор, и фургон тронулся. Рев двигателя оглушал так, словно голова лежала на капоте. Казалось, тебя заперли в трюме корабля. Совсем близко раздался голос Кей:

– Все хорошо. – Она с чем-то возилась – заполнила и прикрепила к воротнику Вив бирку. – Держитесь, миссис Пирс...

– Не называйте меня «миссис», – убито сказала Вив. – Он мне не муж, старуха не знает. Выдумали для мистера Имри, больше ничего...

– Не важно.

– Мы назвались Харрисонами, потому что это девичья фамилия матери Реджи. В больнице надо сказать, что я Харрисон. Ладно? Скажите, что я миссис Харрисон. Когда они все поймут, будет не так плохо, раз женщина замужем, правда?

– Не волнуйтесь. – Кей взяла ее запястье, нащупывая пульс.

– Ведь они не вызовут полицию, если женщина замужняя, да?

– У вас мысли путаются. Какая полиция? Зачем?

– Но это же противозаконно, разве нет?

Кей улыбнулась.

– Болеть? Пока еще нет.

– Я имею в виду – избавляться от ребенка.

На разбитой дороге фургон выдал серию прыжков.

– Что? – спросила Кей.

Вив не ответила. Она чувствовала, что каждый толчок вытряхивает из нее еще немного крови, и снова закрыла глаза.

– Что вы сделали, Вивьен?

– Мы пошли к одному человеку, – наконец произнесла Вив и задохнулась. – К дантисту...

– И что он с вами сделал?

– Он меня усыпил. Сначала все было нормально. Он вставил тампон, но тот выскочил, и тогда пошла кровь. А до тех пор все было хорошо.

Кей отстранилась и бухнула кулаком в стенку кабины.

– Микки!

Фургон замедлил ход и остановился, скрежеща тормозом. В раздвижном окошке над головой Вив появилась физиономия Микки.

– Как она, держится?

– Это не то, что мы думали, – сказала Кей. – Она была у какого-то чертова дантиста, который в ней пошуровал.

– Ничего себе!

– Она все еще истекает кровью. Возможно... не знаю... прободение матки.

– Ясно. – Микки отвернулась. – Буду гнать, как смогу.

– Погоди. Стой! – Вновь возникло лицо Микки. – Она боится полиции.

Вив следила за их лицами. Потом приподнялась.

– Не надо полиции! Ни полиции, ни репортеров. Нельзя, чтобы отец узнал!

– Папаша не станет браниться, когда увидит, в каком вы состоянии, – заверила Микки.

– Она не замужем, – сказала Кей.

Вив заплакала.

– Не говорите, – просила она. – Пожалуйста, не говорите!

Микки посмотрела на Кей.

– Если прободение, она может... Черт! Может быть заражение крови, ведь так?

– Не знаю. Возможно.

– Пожалуйста, – упрашивала Вив. – Скажите, что у меня выкидыш.

Микки покачала головой.

– Слишком опасно.

– Прошу вас. Не рассказывайте ничего. Скажите, что нашли меня на улице.

– Там все равно догадаются.

Вив видела, что Кей раздумывает.

– Может, и нет.

– Нам нельзя так рисковать. Ей-богу, Кей! Она может... – Микки взглянула на Вив. – Вы можете умереть.

– Мне все равно.

– Кей... – позвала Микки и, когда та промолчала, отвернулась.

Фургон вновь ожил и покатил быстрее, чем прежде.

Вив откинулась на койку. Теперь она уже не так сильно ощущала тряску. Ее будто подвесили. От большой кровопотери казалось, что она плывет. Вив смутно сознавала, что Кей что-то дописывает в бирку на воротнике, возится с карманом ее пальто, а потом берет за руку и сжимает пальцы. Рука была липкой, и Вив хваталась крепче, чтобы не уплыть совсем. Она открыла глаза и посмотрела в лицо Кей. Прежде никогда и ни в чье лицо она так не смотрела; казалось, взгляд тоже помогает не уплыть далеко-далеко.

– Еще немного, Вивьен, – беспрестанно говорила Кей. – Держитесь изо всех сил. Вот и хорошо. Мы почти на месте.