В 1981 году Василенко возвратился из Вашингтона в Москву, стал работать в центральном аппарате КГБ, и Платт уже не мог поддерживать контакт, не подвергая своего друга риску. Платт пожелал Василенко счастливой жизни в социалистическом раю, втайне надеясь, что пара лет в убогих московских условиях убедит его в выгоде работы на Соединенные Штаты. Он дал себе слово, что, когда Василенко выедет в очередную загранкомандировку, найдет его и окончательно завербует.

В 1984 году Василенко действительно оказался за границей, на этот раз в Гайане. У советского посла в Гайане были превосходные связи в Москве, и он сумел убедить, что ему в посольстве нужна полноценная резидентура КГБ. В какой-то мере это было признаком статуса в бюрократической системе Министерства иностранных дел. В целях удовлетворения этой неожиданной потребности Василенко был направлен в Джорджтаун в качестве заместителя резидента. Тем временем Платт в Вашингтоне получил новое назначение. Он стал руководителем программы подготовки молодых сотрудников ЦРУ для «внутренних операций» — работы в странах за «железным занавесом». Но он старался следить за выездом Василенко за рубеж. Прошло некоторое время, и тот действительно появился в поле зрения ЦРУ. Платт начал добиваться разрешения на поездку в Гайану, чтобы попытаться возобновить прерванную в 1981 году работу. Наконец в октябре 1987 года Платт получил разрешение на поездку и приобрел в качестве подарка для Василенко охотничье ружье. Платт надеялся, что ему удастся убедить Василенко отправиться с ним на охоту в джунгли Южной Америки и таким образом после долгой разлуки восстановить дружеские отношения.

Оказалось, что Василенко так же, как и Платт, был рад встрече, но понимал, что тут была новая опасность. Одно дело было поужинать в Вашингтоне с противником — это было частью разведки. Но как он сможет объяснить своим руководителям, что его друг из ЦРУ проделал путь в тысячу миль и привез с собой дорогой подарок? Только для того, чтобы возобновить их дружбу? С этого момента все их контакты будут носить несанкционированный характер, и Василенко придется скрывать их.

Теперь ему надо было быть особенно осторожным. В Центре было полно слухов о том, что некоторые его бывшие коллеги по работе в Вашингтоне арестованы, а другие попали под подозрение. В Ясеневе происходила какая-то «кровавая баня», и моральный дух работников находился на самой низкой отметке. Проходя по коридорам, они отворачивались, чтобы не попасть на глаза очередному «кроту». Паранойя и страх, изначально присущие КГБ, приближались к уровню, существовавшему в эпоху, предшествовавшую разрядке.

Однако желание сохранить свою дружбу с Платтом в тайне вовсе не означало, что Василенко был готов стать американским шпионом. Он встречался с Платтом только потому, что ему было тут скучно, а это было каким-то развлечением. По-прежнему отвергал все предложения Платта стать американским шпионом, со своей стороны, разжигал его передачей всяких сплетен КГБ, но не переходил границы, за которой начинается шпионаж. В Гайане Платт провел несколько дней и каждый день встречался с Василенко на побережье у волнолома, воздвигнутого с целью защиты от прибоя расположенного в низине военного госпиталя. Мужчины приносили с собой закуски, выпивку, лед и устраивали пикник вдали от глаз персонала советского посольства. После обеда они устраивали соревнования по стрельбе, стреляя из пистолета по консервным банкам. Разговоры велись на нейтральные темы, но Платт все же улавливал некоторые признаки, подогревавшие в нем профессиональный интерес. В какой-то момент Василенко мимоходом заметил, что в 1985 и в 1987 годах в вашингтонскую резидентуру приезжал работник КГБ Владимир Цымбал.

Это высказывание заинтриговало Платта. Он знал, что Цымбал являлся специалистом линии «КР» по вопросам конспиративной связи. По прошлому опыту ЦРУ было известно, что Цымбал привлекался для организации особо конспиративной связи с ценными источниками. Он был одним из самых опытных технических специалистов КГБ, и там, где появлялся Цымбал, ЦРУ начинало искать шпиона. Почему Цымбал приезжал в Вашингтон в 1985 и 1987 годах? Какие тайные операции по связи проводила вашингтонская резидентура, что они требовали применения самой современной шпионской техники? Расспрашивать Василенко было бесполезно. Даже если бы он и хотел поделиться такой информацией, он не знал правды. Платту оставалось просто сообщить об этом в Лэнгли и надеяться, что аналитики контрразведки смогут как-то объяснить поездки Цымбала.

В октябре 1987 года Платт подготовил отчет о своей командировке в Джорджтаун, отметив в нем загадочное высказывание Василенко о поездках Цымбала в Вашингтон. Копия отчета была направлена в ФБР, поскольку разработка «Монолита» считалась совместной. В 1987 году Платт вышел в отставку, но сразу же возобновил работу в ЦРУ по контракту, чтобы закончить свое дело. В феврале он снова собирался съездить в Джорджтаун и повидаться со своим старым другом.

Стараясь держать себя в руках перед новыми допросами, Геннадий Василенко только мог повторять про себя: Джек, Джек, что ты наделал?

На борту направляющегося в Одессу советского судна. Январь 1988 года

Геннадий Василенко очень мало рассказал инквизиторам в Гаване, и его посадили на теплоход, идущий в Одессу, где у КГБ будет достаточно времени, чтобы убедить его стать более разговорчивым. На борту Геннадий не находился под арестом, КГБ посчитал, что ему некуда будет деться. Но, гуляя по палубе, Василенко стал серьезно подумывать о том, чтобы прыгнуть за борт посреди Атлантики, покончить с жизнью и избавить свою семью от страданий, которые, он это знал, теперь ее ожидали. Но по мере того как судно шло своим курсом, Василенко, в конечном счете, отбросил идею самоубийства. Он не был шпионом, его не должны были арестовывать, и он будет бороться за свою жизнь.

Лефортовская тюрьма. Июнь 1988 года

Допросы Василенко продолжались бесконечно и касались одного и того же — в центре внимания была поездка Платта в Гайану. Ответы Василенко были неизменны.

— Да, я знал Платта. Да, я продолжал встречаться с ним после того, как мне приказали прекратить контакт, но я думал, что смогу завербовать его. Нет, я никогда не занимался шпионажем.

Василенко знал, насколько смертельно опасной может стать игра в бесконечные вопросы и ответы. В случае вынесения судом смертного приговора он здесь же может быть приведен в исполнение. Мартынов и Моторин, которых он знал по работе в Вашингтоне, были расстреляны именно здесь. Без открытого суда и без права обжалования приговора.

Но КГБ на удивление последовательно соблюдал закон, и Василенко скоро понял, что против него очень мало твердых улик. Они, очевидно, арестовали его на основе отчета Платта о поездке в Гайану, но этого было недостаточно, чтобы суд приговорил его к смерти. К счастью для Василенко, Платт даже в своих внутренних отчетах для ЦРУ никогда не преувеличивал своих успехов в разработке Василенко. Переданный Хансеном его отчет о поездке показывал только то, что Василенко встречался с ним в Гайане, не имея на это разрешения. Следователи из КГБ решили заполнить пробелы и убедить Василенко, что у них есть достаточно доказательств, чтобы признать его виновным. В ходе первого допроса в Лефортово следователи заявили, что кубинская разведка в октябре получила пленку с записью его встречи с Платтом, которую американец забыл в отеле. Признавайся, требовали от него. У нас есть улики.