Берк услыхал чье-то фырканье и увидел сестру, стоявшую на ступеньках позади Ариель.

— Здравствуй, Коринна. Все просто превосходно. Ты все прекрасно устроила.

— Вы, двое, ведете себя хуже Перси и Ленни. Клянусь, это больше, чем может выдержать человек, особенно проживший в браке с другим двадцать два года.

— Двадцать два года, — повторил Берк, улыбаясь жене. — Интересно, будешь ли ты еще обращать на меня внимание через два десятка лет?

Ариель ответила ему улыбкой, хотя куда более нервной и вымученной.

— Идите лучше развлекайте гостей, — велела Коринна и, как всегда, в полной уверенности, что ее распоряжения будут выполнены, не оглядываясь, устремилась вперед.

— Моя сестра — настоящий старый капрал, — заметил Берк. — Пойдем, любимая, я принесу тебе шампанского.

Лишь через четверть часа Берку удалось снова застать Ариель одну. Она мелкими глотками пила пунш, стоя в тени раскидистой пальмы в горшке, специально привезенной на праздник в числе других экзотических растений.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Да. Именно это «да» стало последней каплей.

— Конечно, да, как же иначе? — с язвительным бешенством бросил он. — Откровенно говоря, я до слез устал от бесконечных «да, Берк».

Он помедлил, но ответа не получил. Постепенно ему удалось взять себя в руки. В конце концов она не сказала и не. сделала ничего, что могло бы вызвать такой взрыв гнева. Что это с ним?

— Я собирался поговорить с тобой, Ариель. Не хотела бы ты поехать в свадебное путешествие?

Он пристально наблюдал за ней, видел, как побледнело ее лицо, как закрылись глаза, и очень тихо попросил:

— Пожалуйста, скажи, о чем ты думаешь. Не отгораживайся больше от меня. Она ничего не ответила.

— Я люблю тебя, Ариель, я твой муж. Тебе не обязательно во всем полагаться лишь на себя. Ты всегда можешь рассчитывать на меня тоже.

— Рассчитывать? Я бессовестно использовала тебя бесчисленное количество раз, а три недели назад ты спас мне жизнь. Не появись ты вовремя, я… меня ждал такой же конец, как Ганнибала.

— Перестань!

— Это правда!

— Черт побери, хорошей я был опорой и спасителем, когда проискал тебя столько времени и не сообразил, где ты можешь находиться! Соображай я чуточку лучше, не стал бы тратить время, обыскивая Лесли-фарм!

Она прижала пальцы к его губам:

— Но ты никак не мог знать, что я была в Рендел-холле. Ты приехал, и это главное. И спас меня.

Он почти вырвал у нее бокал с шампанским, вылил содержимое в горшок с пальмой. — Мы возвращаемся в гостиницу.

— Мне тоже этого хочется, — согласилась она. Берк решил не трудиться открывать лондонский городской дом, поскольку они собирались пробыть в столице всего два-три дня. Они остановились в отеле «Палтни» на Пикадилли, в номере, который летом занимала сестра царя Александра, великая княжна Ольденбургская.

Ариель вежливо попрощалась с хозяевами и позволила мужу увести ее из дома Коринны.

Берк подозвал наемный экипаж. По дороге они говорили о необычно холодной погоде, огромном облаке оригинальной формы, закрывшем полнеба, о ровном цокоте копыт усталой кобылки. Ни о чем более важном, пока не остались одни в номере.

Берк прислонился к закрытой двери и, взглянув на жену, тихо сказал:

— Я больше этого не вынесу, Ариель. Знаю, ты страдала, ужасно страдала, но если только расскажешь, что случилось, я могу помочь тебе пережить все. По крайней мере попытаюсь. Неужели я тебе настолько безразличен, что даже не хочешь поделиться?

— Безразличен?

Ариель рассмеялась, хрипло, безрадостно, взмахнула руками, рассекая воздух:

— Безразличен? Я люблю тебя. Берк. Кажется, уже говорила об этом, давным-давно. Люблю.

Она говорила быстро, почти кричала. Но Берк все же хотел услышать, как она скажет это еще раз.

— Что? — переспросил он. — Что ты сказала?

— Сказала, что люблю тебя. Куда больше, чем та пятнадцатилетняя глупышка, глядевшая на тебя сияющими глазами. О да, она боготворила тебя, думала о тебе как о храбром воине, боге, который каким-то необъяснимым чудом снизошел до нее. Каким это было необыкновенным счастьем, когда он ей улыбнулся.

Ариель замолчала, взбешенная его издевательской усмешкой.

— И все? — спросил Берк. — А мне казалось, это именно я лишился рассудка из-за пятнадцатилетней девочки. Именно я задыхался от счастья, когда она улыбалась мне. И не имел ни малейшего представления о том, что она меня боготворит. Конечно, это, видимо, так и было, но я настолько потерял голову, что ничего не замечал.

— Она была безмозглой дурочкой!

— А я все равно был навеки очарован ею.

— О, замолчи! Она — вовсе не та, что стоит сейчас перед тобой. Ее увлечение не имеет ничего общего с тем, что я испытываю сейчас. Ты, несчастный, пойми, я люблю тебя, Берк Драммонд, прекрасного, доброго, хорошего человека…

Ариель остановилась, воздела руки к небу и направилась к двери.

Берк устремился за ней, схватил за руку и, повернув лицом к себе, прижал к груди, так крепко, что стало трудно дышать:

— Глупая женщина! Я мог бы провести с тобой вместе две жизни и ни капельки не устать.

Он завладел ее губами, властно, нежно, и она не дрогнула, не отстранилась, а приняла его.

— Мне ужасно не хватало тебя, Берк. Ариель встала на цыпочки, обняла его, пытаясь стать еще ближе. Он притянул ее к себе и, осторожно поглаживая по спине, наконец высказал все, что накопилось в душе.

— Ты так прекрасна, и мила, и прелестна, а я едва не погубил тебя и возненавидел себя за это больше, чем могу высказать. Вспоминая ту ночь, я трясусь от страха, и в животе все переворачивается, словно у необстрелянного солдата под огнем противника. Но поверь, я сделаю все возможное, чтобы никогда не разлучаться с тобой. Боже милосердный, ты так нужна мне, Ариель.

Ариель чуть отстранилась и, нахмурившись, взглянула на мужа:

— Нужна тебе? Это звучит очень странно, Берк.

— Почему? Считаешь меня настолько несгибаемым? Жестким и бесчувственным?

Ариель снова прижалась к мужу, чувствуя как в живот упирается сильная, набухшая мужская плоть.

— Нет, — шепнула она, — только не бесчувственным.

Берк широко улыбнулся:

— Ужасная кокетка у меня жена и заплатит за это.

И, подхватив Ариель на руки, понес в большую угловую спальню, так роскошно обставленную, что Ариель несколько минут растерянно оглядывалась, впервые переступив ее порог.

Когда они лежали обнаженные на широкой постели. Берк тихо, напряженно сказал: