Он так и не решил, попытаться ли ему из неудобного положения схватить лягушку или вообще не трогать. Что-то не хотелось ловить именно эту, большую и утомленную.

Он попытался встать, зашевелился… Лягушка не выдержала, прыгнула, пролетела над его плечом и исчезла. А Славик, уклоняясь от ее прыжка, упал во второй раз.

– Хватит, – сказал отец, когда Славик вернулся без добычи.

Он за это время успел вырезать шесть двухметровых ольховых палок и к тонкому заостренному концу каждой привязал короткой ниткой ободранную лягушку. Первый раз удочки ставил отец. Он внимательно смотрел в воду, опускал палку и втыкал ее глубоко в твердое дно. Славик ходил следом. В темной воде слабо белели лягушки на черном береговом склоне.

– Отдыхаем пока, – отец сел на траву, скинул рубашку.

И Славик разделся. Солнце начинало припекать. Ветерок шелестел по верхушкам невысоких березок, но до них внизу добраться не мог. Зато назойливые мушки и козявки постоянно садились на разгоряченное потное тело. Пахло травой, речной тиной и крапивой. Она пряталась возле коренастой густой ольхи у них за спиной. Славик отодвинулся подальше. Почесал ногу. Что-то кололось под тонким трико… На черной ткани, словно комары, сидело множество «сучек» – светло-коричневых семян болотной травы. Славик выдернул одно семечко. По краям тупого конца торчали два крошечных зубастых гарпуна. Это они надежно завязли в ткани и сквозь нее покалывали кожу.

Отец засмеялся.

– Чередой трава называется. Полезная травка, лекарственная. Только очень к штанам приставать любит.

Славик по одному выщипывал каждое семечко.

Они посидели не больше десяти минут. Славику не терпелось посмотреть удочки. Отец не позволял.

– Пусть привыкнут, попробуют. Успеем. Потом быстрее дело пойдет.

Наконец, он встал. Возле первой удочки долго всматривался в темную воду. Чтобы убрать блики от отражающегося светлого неба, он наводил на нужное место отражение ладони. Славик «светил» себе кепкой. Насадку они так и не углядели. Отец стал осторожно вытаскивать завязшую палку. Поднял высоко, и только тогда они заметили нетронутую лягушку, слабо покачиваемую течением. Удочку установили на прежнее место.

Следующую лягушку Славик не успел увидеть. Отец немного засуетился, заторопился.

– Сачок!.. – громко сказал Славику.

Славик слетал за ним двумя прыжками.

– Да не топай ты, как слон, – цыкнул на него отец. Позднее он объяснил, что при ловле говорить можно сколько влезет, а вот прыгать по берегу не следует: к сотрясению почвы они очень чувствительны в своих норах.

Отец уже держал насадку у самой поверхности воды. Снизу висел ворох каких-то светлых соломинок. Славик не сразу разобрался, что это рак, прицепившийся к лягушке. Медленно шевелились тонкие, похожие на прутики ножки, двойным рядом растущие позади клешней. Одной клешней рак сжимал лягушку, а другой впустую «стриг» воду, пытаясь и ей ухватить добычу. Отец быстро подвел под него сачок и потянул лягушку из воды. Рак, почуяв воздух, мгновенно сложился в виде угловатой бомбочки и дал такой ход назад, что исчез бы за доли секунды, если бы не сачок на пути.

Отец выкинул его на траву, и рак сразу стал пятиться назад.

– Он что, вперед не умеет? – просил Славик.

– Все он умеет. Вперед он ползает медленно, осторожно. А в случае опасности подгребет под себя воду хвостищем и пулей улетает назад. Разворачиваться некогда, да вперед у него быстро не получается. Бери его за усы – пахать будем…

– Знаю, знаю, – хитрым голосом ответил Славик. Отец забыл, что показывал ему раньше. Один тащит рака за усы, другой изображает хвостом соху, а затем как бы случайно толкает рака вперед и колет тянущего острым рогом – продолжением рачьего лба.

Они проверили остальные удочки. На одной лягушке тоже висел рак, но этот хитрюга отпустил лакомый кусочек задолго до того, как к нему приблизился сачок.

В очередной перерыв между проверками удочек Славику было веселее. Он играл с раком. Держать его он умел – за спинку двумя пальцами. Рак беспомощно шевелил маленькими ножками и угрожающе поводил широкими клешнями. Славик беззлобно называл его пучеглазым страшилищем и дразнил: подносил близко к лицу и говорил: «Ага, не достанешь…»

Недаром частенько говаривал ему отец – не хвались.

Отец не вовремя показал ему в сторону леса, где высоко широкими кругами парила большая хищная птица. Славик отвел подальше руку с раком и загляделся на могучего хищника…

Муха села ему на щеку, и он, забывшись, махнул рукой, отгоняя… Рак долго ждал этого момента… Славик заорал, выпустил рака, и тот повис, зажав клешней мочку уха. Отец вскочил после крика и тут же поперхнулся смехом. Не сразу смог вымолвить слово, только рукой махал, успокаивая сына.

– Подожди… – сказал наконец и уже всерьез принялся отцеплять хулигана. Отцепить удалось не сразу. Пока рак второй клешней не ухватился за волосы, он не ослабил хватку первой. Ну, а волосы он не смог удержать, они выскользнули из его мощных, но дырявых клешней.

Отец подвел итог одним словом:

– Доигрался!..

И ранки выступили бусинки крови. Отец хотел приложить лист подорожника, но кровь не текла, и он приказал Славику не цапать мочку руками, и все заживет как на собаке.

Отец не раз еще начинал посмеиваться, поглядывая на угрюмого Славика.

– Что ты дуешься? – Не выдержал он наконец, – Ну, кого рак не хватал клешней. Меня сотни раз, за пальцы, за кожу на руке. За ухо, правда, не хватал. – Он опять посмеялся к неудовольствию Славика. Конечно, его – за ухо не кусал, потому и смеется.

Пока они разбирались с первым раком: доставали его из травы, куда он успел зашиться, сажали в корзину – его речные товарищи утащили всех лягушек. Одну насадку отец так и не смог вытащить, оборвал. Рак утащил ее в нору и не отпустил. Вот уж остался пировать, когда утих шум возле его дома. Этому повезло, не то что другим.

Ловля пошла. Больше они почти не садились. Хоть и оставалось у них пять удочек, пока проверяли все, снимали увлекшихся едой раков, пора было проверять первую.

Один раз они поймали сразу троих. Подняли шевелящийся клубок и подхватили его сачком.

– Это что, – сказал довольный отец, – в детстве мы почти всегда по столько ловили. И четверых сразу нередко удавалось вытащить. Вот пятерых за раз не ловил, точно знаю. Пятому до приманки не удается добраться – конкуренты подходы загораживают.

У отца все лучшее было в детстве. Славик не удивлялся, привык.

От лягушек остались одни скелеты, но и на них еще зарились раки, теперь уже более мелкие. В корзине, прикрытой мокрым мешочком, шевелился улов. Тихий ропот, постукивание панцирей не смолкали не на секунду.

Отец объявил окончание ловли. Устали они, да и надоело. Удочки поставили под пышную ольху – на случай, если придут в следующий раз. Назад пошли напрямик через лес.