Вивьен и Александра под дождем в Клэпхеме, 2000

«Я познакомилась с Вивьен, когда снимала документальный фильм, – приехав в студию, рассказывает мне Джойс. – С ней я провела один из самых вдохновляющих часов в моей жизни, крайне интересных! Никогда не забуду, как после интервью, когда камеры были выключены, она взяла в руки ножницы, чтобы показать мне, как ей в голову пришла модель корсета, который должен был составить основу моего платья. Я наблюдала, как настоящий художник возвращается в свою стихию, и ощущала магию происходящего». Вивьен часто предлагает друзьям или тем женщинам, которыми восхищается, создать для них платье. Я видел, как она предлагала это на одном литературном мероприятии поэту-лауреату Кэрол Энн Даффи и экономисту-радикалу Норине Херц после ее лекции в Королевском научном обществе: они подружились, и Вивьен даже сшила ей свадебное платье, когда она выходила замуж за руководителя BBC Дэнни Коэна. Иногда Вивьен, превращая политические интересы в личные, возвращается к истокам и шьет одежду для подруг.

Порой день заканчивается тогда, когда в студии гаснет свет. Несколько недель перед представлением новой коллекции Вивьен и Андреас зачастую работают допоздна, но в остальные месяцы они могут уйти и в 6 вечера – если Тайзер достала для них билеты на балет и вложила в ежедневник или если они идут на какое-нибудь торжественное мероприятие или премьеру. Раз в неделю Вивьен занимается йогой, «лучший совет, который я могу дать любому человеку: занимайтесь йогой!». Настоящая роскошь для Вивьен – это провести вечер дома с книгой.

«Вивьен дома готовит, – рассказывает мне Андреас, – а еще у нас работает Элия из Чили – она убирает дом и стряпает пару раз в неделю, и это совсем другое дело, потому что мы приходим домой и садимся за стол и разговариваем, а не проводим лишний час на кухне. Я люблю готовить, но Вивьен готовит лучше. Но вот что меня всегда раздражает – никогда не получается, чтобы все было готово одновременно. У нее не получается согласовать свои действия».

«Ты несправедлив, – вступает в разговор Вивьен, – это потому что я всегда тороплюсь».

«Вивьен до сих пор больше всего на свете нравится создавать вещи, – говорит Андреас, – но сейчас у нее есть и другие заботы. Она всегда очень ответственно относилась к окружающей среде, но в последние годы наш творческий союз дает ей возможность активно участвовать в политической борьбе за экологию. Вот что в конечном итоге мы даем друг другу».

Вивьен не смотрит телевизор. У Андреаса есть маленький телевизор наверху, по нему он смотрит новости.

«Мы очень редко бываем в кино, – сетует Андреас. – Зато часто ходим на концерты, на балет и в театр».

«Театр очень много значит для нас», – говорит Вивьен.

«Наша любовь, – продолжает Андреас, – сейчас иная. Она противоположна той любви, которая была вначале, но в хорошем смысле: вначале я держался за нее как за наставника, дающего идеи и силы, а сейчас, надеюсь, она держится за меня. Если она о чем-то меня и спрашивает, то задает глубокий вопрос, на который я должен ответить так же глубоко. А потом нужно остановиться и внимательно выслушать Вивьен. Такая у нее манера. Она всегда была такой. Она умеет слушать, как никто другой».

Сегодня Вивьен устраивает небольшую вечеринку для коллег и друзей – сбор своих бойцов. Предполагаю, она собирается выслушать отчет о представлении коллекции «Red Label» на Лондонской неделе моды или устроить ужин, поторопив нас всех в работе над следующей парижской коллекцией. Команда, работающая над «Gold Label», уже регулярно засиживается на работе до полуночи, сменяясь только чтобы приготовить поесть. Сегодня вечером все принесут разные закуски – в Доме мод Вивьен Вествуд до сих пор многое проходит под лозунгом «сделай сам». Но Вивьен организовала кое-что необычное: показ в баре «Дудл» на Элксо-стрит экранизации стейнбековских «Гроздьев гнева». Большая часть сотрудников уже там. Алекс и Георг, Бенедикт и Рафаэль. Синтия Кинг, бывшая миссис Гордон Суайр, представляет «Климатическую революцию». Там же сидят Линда Уотсон, которая пишет о моде для «Vogue», Бен Вествуд и Томока, Сара Стокбридж и ее новый муж, только что вернувшиеся из свадебного путешествия. Еще пришел Луи, который живет в Серли-Корт. Друзья. Члены семьи. Команда.

Вивьен в турне «Нужно поговорить о гидроразрыве пласта», июнь 2014

«Вообще-то это все ради книг, – встает и объявляет Вивьен, посылая мне чуть заметную улыбку. – Вот что я хотела сказать. Нам многое предстоит сделать, и работа идет. Но мне кажется, нам нужно больше читать. И не первое попавшееся. В книге «Гроздья гнева» очень хорошо рассказывается о монополиях и о том, как они устроены. Хотя мне она напоминает скорее «Разрушенную республику» Арундати Рой, рассказывающую о разрухе, к которой привели монополии и поддержка их политической верхушкой Индии. Ничего не поменялось. Наши правители до сих пор нас притесняют. Мир по-прежнему строится на дешевой рабочей силе и частном владении его богатствами. «Даст бог, придет то время, когда добрые люди не все будут бедняками. Даст бог, придет то время, когда ребятам будет что есть», – говорит Стейнбек. «Гроздья гнева» – одна из моих любимых книг. Вообще-то фильм я ни разу не смотрела. Он наверняка не так хорош, как книга. Фильмы никогда не бывают так же хороши. В них слишком многое поясняется, и у вас перестает работать воображение: та же разница, что между картиной и фотографией. Я считаю, прожить книгу можно, только прочитав ее. Я прожила столько жизней. Они были замечательными. И сейчас они такие. Но большинство своих жизней я прожила, читая книги. Эти жизни богаче, чем моя собственная. Если ты не читаешь, то живешь лишь однажды. А если читаешь, то можешь прожить сотни жизней. И больше. Так вот. Начинаем». И садится на свое место.

Тухнет свет, и на экране появляется потрескивающая картинка цвета сепии. Вот свалка. Вот проповедник. Бывший заключенный Генри Фонда всю дорогу спасает свою семью – а заодно и себя, – путешествуя по американскому Западу. В поисках утопии, которой не существует. Фильм в некотором роде сентиментальный и, конечно, старомодный, немного театральный. Но до сих пор тебя потрясает, когда видишь на пленке Америку времен Великой депрессии, другую Америку – несбывшуюся мечту. Вивьен сидит рядом со мной, она сосредоточенна и серьезна. Она даже не смеется над комедийным персонажем дедушки. Правда, она знает, что он умрет. Ее не передергивает от сцен насилия. А ведь сцена смерти проповедника Кейси – того, кто утратил веру в Бога, – невероятно реалистична. А потом Фонде приходит время уехать от матери. Матушка Джоуд думает, что никогда его больше не увидит, а он говорит ей, осторожно и обреченно, что она встретит его в каждом рассерженном мужчине, в каждом борце за справедливость, в каждом поднятом кулаке. Вивьен, женщина, сказавшая мне, что после жизни с Маклареном она научилась больше не плакать, моргает и пристально смотрит на экран.