мы, оборвали поцелуй, и я тут же отскочила в сторону от Дани.

Мама Даниила уже не первый раз застаёт нас за поцелуями, но каждый раз всё равно жутко неудобно перед ней.

Я опустила глаза.

— Здравствуйте…

— Как вы тут? — спросила она, подойдя к кровати Дани, на которой он полу сидел.

Он устал и я помогла ему прилечь.

— Всё нормально, — ответил он. — Я сделал шаг.

Мама уставилась на него, открыв рот. Потом перевела взгляд на меня.

— Да, правда сделал, — сказала я. — У нас получилось.

Альбина Эдуардовна теперь смотрела на ноги своего сына, словно они тоже должны были ей что-то ответить. А потом кинулась обнимать Даню…

— Данечка, милый… — расплакалась она у него на плече. — Это правда? Скажи, скажи, что правда… Господи, ты нас услышал. Как же мы этого ждали!

— Правда, ма, правда, — кивнул он, неуклюже обнимая мать. — Маленький шажок, и потом завалился сразу на бок, но…

— Сынок, — обхватила она его лицо руками. — Это не маленький шажок — это огромное счастье. Всё впереди… Главное, начать. Как же это произошло?

— Кострову обнять хотелось, а она, зараза, отошла специально.

Я заулыбалась шутке Дани. Мама же его переводила снова взгляд с одного на другого, не понимая, шутит ли её сын или нет. Потом сосредоточила внимательный взгляд на мне, словно бы увидела какого-то другого человека, не меня.

— Ну… Я пойду, — взяла я свою сумку со стула. — Напишу тебе как буду дома.

Если мы не вместе, то значит — онлайн. Болтали часами напролёт. Я слала ему селфи с дедом, а он мне в ответ слал смайлы.

— Агния, — позвала меня его мама.

Впервые по имени. Она его знает? Удивительно…

Она вытерла слёзы. Мама Даниила очень быстро взяла себя в руки — вот это характер и выдержка! Лишь глаза продолжали светиться искренним счастьем.

— Да? — подняла я брови.

— Я тебя подвезу.

Мы с Даней переглянулись. Она же только что пришла? Хочет поговорить со мной?

Надеюсь, не о том, что мне надо оставить в покое её сына?

Если так, то её ждёт разочарование — я не отказалась от него тогда, и тем более не откажусь сейчас, когда мы столько уже прошли!

Или Альбина Эдуардовна полагала, что я поставлю Даню на ноги и отдам его кому-то другому?

Нет уж.

Я для себя его лечила!

— Разве это будет удобно? — спросила я. — Вы же только пришли.

— Я…заеду к Дане чуть позже, — ответила она. — Не хочу переживать о том, как ты добралась до дома.

Это уже вообще что-то новенькое…

— Ну… Если вы, действительно, этого хотите… — пожала я плечами и поправила ремень сумки. — Я и сама прекрасно доберусь, не впервой. Незачем вам тратить время на меня.

— Хочу, — кивнула он и склонилась над Даней. — Я заеду ещё. Поправляйся, сынок.

Она поцеловала его в щёку и направилась к выходу. Я ещё раз переглянулась с Даней, пожала плечами и вышла следом за ней.

Мы молча добрались до парковки у больницы и сели в её автомобиль.

— Куда ехать? — спросила она, выводя машину на дорогу.

Я назвала адрес и далее мы ехали под незамысловатую мелодию радио молча до самого моего дома. У подъезда Альбина свернула в тень деревьев, заглушила мотор и повернулась ко мне.

— Ну что, Агния? Поговорим? Как девчонка с девчонкой.

92.

— Я слушаю, — пожала я плечами.

— Я… Хотела бы извиниться перед тобой, — сказала она вдруг, и мы встретились глазами. — За ту сцену, в коридоре больницы.

— Это когда вы мне сказали оставить Даню в покое? — уточнила я.

— Да, — кивнула она. — Агния, я была не права. И я очень рада, что ошиблась в тебе. Рада, что ты меня не послушала. Простишь меня?

Было так странно слушать эти извинения. Альбина — очень гордая женщина, знающая себе цену, принципиальная. Я, конечно, её ещё так хорошо не успела узнать, но по короткому общению, что у нас происходило, сделала именно такие выводы. Однако оказалось, что Альбина ещё и сильная, и мудрая, — она нашла в себе силы признать, что была не права, встала на сторону сына и принесла свои извинения за некрасивое поведение и ошибку, которую она могла допустить.

А что бы было, если бы я тогда оказалась слабее и послушала её? Бросила бы Даню, решила не бороться за него и отступила? Нашёл бы он тогда в себе силы поправиться?

Что ж… Я рада, что эти вопросы так и останутся риторическими, потому что такого уже не произошло, и с Даней всё хорошо, а будет ещё лучше.

— Я не в обиде на вас, — ответила я, взяв паузу для раздумий. — Мне трудно судить об этом поступке, потому что я никогда не была на вашем месте. Наверняка, у вас были свои мотивы для этого. Не думаю, что вы хотели сделать Дане хуже. Вы же не можете знать, что у него в голове, и что… Мы хоть и не взрослые ещё, но любим по-настоящему. И не мне вас судить. Но я рада, что вы понимаете, что такое категоричное решение разлучить меня и Даню могло быть ошибкой.

— Да… — протянула она задумчиво. — Теперь я ещё точнее понимаю, за что тебя полюбил мой сын.

— И это взаимно, — ответила я ей. — Я не отказалась бы от него, даже если бы начался апокалипсис. Ушла бы только если бы поняла, что он…больше не любит. А я этого не чувствовала. Даже когда он меня прогонял.

— Кстати, это было его личное решение, — сказал Альбина, задумчиво сжимая руль руками. — Я ничего ему про это не говорила, только тебе. Вадим считает, что он хотел как бы спасти тебя. От такой грустной жизни с инвалидом. Он же не верил, что встанет…

— Да, я знаю, — кивнула я. — Ваш муж мне об этом говорил.

— Да? — встрепенулась Альбина. — Когда это? Вы знакомы?

— Уже да, — сказала я. — Мы встретились с ним в больнице, и поговорили. Он пытался мне помочь, поговорить с Даней, добиться того, чтобы он смягчил