покашляла позади нас моя мама.

Мы тут же оторвались друг от друга. Агния ровно села на своём стуле и опустила глаза в пол.

90.

АГНИЯ.

— Мам, познакомься, — обратился к ней парень. — Это Агния. Моя девушка.

Я мягко улыбнулась ему. Как он чётко сразу обозначил перед мамой моё тут место и роль… Неужели он не позволит ей думать обо мне плохо?

Возможно, мы с его мамой сможем наладить отношения. Она мне тогда, конечно, много чего наговорила, но я делаю скидку на ситуацию… Зла я не держу.

— Здравствуйте, — ответила женщина, бегая по мне глазами. — Очень приятно… А я — Альбина Эдуардовна, мама Даниила.

— И мне очень приятно, — ответила я.

Играть этот спектакль после того разговора в коридоре было непросто, но… Надеюсь, что этот вопрос будет когда-то для нас закрыт и забыт с обеих сторон.

— Ну… Я пойду, — посмотрела я на Даню. — Не буду вам мешать! Я приду завтра?

Я замерла в ожидании ответа.

Вдруг он снова привычно нахмурится и скажет, чтобы я не приходила?

— Конечно, — вопреки моим страхам улыбнулся парень. Мой парень! Его лицо как-то даже светлее стало после нашего с ним разговора. — Буду тебя очень ждать.

— И я буду ждать новой встречи, — сказала я и повернулась к его маме. — До свидания. Была рада…познакомиться.

— До свидания, — ответила она, провожая меня взглядом до двери. — Взаимно… Домой бежала вприпрыжку.

Кто сказал глупость, что люди не летают?

Ещё как летают — на крыльях любви! Я была так счастлива, что казалось, будто бы сейчас улечу к самым небесам, я словно парила над этим асфальтом под ногами.

Хотелось кричать всему миру о том, насколько же мне хорошо!

И хотелось, чтобы это “хорошо” никогда не заканчивалось.

Я понимала, что безоблачным наше будущее с Даней не будет.

Предстоит много сложностей, хлопот, больниц…

Но я отчего-то свято верила в то, что мы всё это преодолеем и пройдём обязательно.

Потому что вместе.

Иначе быть просто не может…

* * *

Спустя шесть месяцев.

Я бывала у Дани в больнице каждый день.

Никуда ехать далеко ему не пришлось, слава богу.

Хороший врач обнаружился прямо у нас в городе и Даня остался на реабилитацию тут.

Я действительно всё это время носила ему учебники и разбирала с ним пройденный в школе материал по самым важным предметам, а потом мы вместе делали домашнюю работу.

Даня — большой молодец, он очень старался, и я думаю, что он сможет успешно сдать экзамены, несмотря на то, что больше полугода провёл в стенах больницы.

— Ну вот, с алгеброй разобрались, — закрыла я учебник и убрала его в свой рюкзак. — Теперь давай попробуем встать.

С Даней занимались специальной физкультурой врачи. Делали ему лечебный массаж. Ещё возле кровати повесили какие-то тренажёры, при помощи которых он мог сам тренировать спину и ноги. Частичная подвижность к нему вернулась. Он уже мог встать с кресла и недолго постоять. Я могла в этот момент прижаться к его груди и постоять с ним — это было так прекрасно!

Он как будто снова здоров.

Но вот сделать первые шаги у Дани пока что так и не выходило.

Дни шли, уколы и болезненные тренировки, после которых у парня реально выступала испарина на лбу, продолжались, но результат словно замер на месте.

Даня начинал опускать руки. Его частое плохое настроение отражалась на всех: Назаре, маме близнецов, их отчиме…и даже иногда на мне.

Но я знаю, что не должна показывать, что очень устала, в частности, бороться с его не самым лёгким характером. В конце концов всё это временно. И, наверное, если бы мне пришлось учиться заново ходить по земле, и у меня при этом ничего не получалось, то я бы тоже огорчалась и злилась…

Я помогла ему подняться. С десяток секунд мы стояли и смотрели друг на друга.

— Попробуй сделать шаг, — сказала я.

Даня попытался сдвинуться с места, но у него снова ничего не вышло.

Он рухнул обратно в коляску.

— Это бесполезно… — сказал он голосом приговорённого.

Я села рядом с ним прямо на пол и взяла его большие ладони в свои.

— Ты сейчас расстроен, — сказала я. — Я тебя прекрасно понимаю. Значит, пока ещё не просто не время. Надо всё равно продолжать тренировки и пытаться снова и снова сделать шаг. Однажды у тебя получится. Когда твоё тело будет к этому готово.

Даня молча слушал. Лицо его смягчилось.

— Хороший мой, — провела я пальцами по его щеке, и он даже сощурился от удовольствия. — Ты молодец. Ты всё делаешь правильно. У тебя обязательно получится.

— Бэмби… — прошептал он.

— Что?

— Поцелуй меня, — попросил он. — Только это даёт мне силы бороться дальше. Я так устал…

— Я знаю… — сказала я и приникла к его губам.

Я целовала и ласкала его, пытаясь передать ему всю свою нежность, любовь и уверенность в окончательной победе над болезнью.

— Я всё ещё мечтаю танцевать с тобой на выпускном, — посмотрела я в его глаза, когда мы насладились друг другом. — Помнишь? Ты обещал мне медляк.

— Давай попробуем ещё раз, — сказал он уже гораздо более твёрдым голосом.

Я снова помогла ему подняться. Ситуация повторилась в тысячный раз.

Даня встал.

Одна его нога вдруг сдвинулась правее…

Он смог её переставить!

— Ты шагнул! — воскликнула я, понимая, что сейчас просто разрыдаюсь от счастья.

Мы справились! Вот он — первый шажок, которого мы так ждали, и который говорит о том, что совсем скоро он сможет пойти уже полноценно! — Даня, ты ходишь!

Парень, превозмогая себя, с огромным трудом переставил и вторую ногу.

Затем он без сил свалился в кресло обратно…

— Больше…не могу.

— Отдохни, милый мой, отдохни! — причитала я, снова усевшись рядом с ним и поглаживая его ноги. Потом подняла глаза и мы встретились взглядами. — Ты пошёл!

— Я очень хочу, Бэмби, чтобы другие пацаны не смогли пригласить тебя на медляк вместо меня… — сказал он и мы крепко обнялись, радуясь его первому шагу.

Первому шагу в наше большое счастливое будущее…

91.

— Всем добрый день, — услышали