Численность нашего населения, теперь стабильного, скоро начнет падать. Сужение вместо расширения рынков. Следовательно, не стоит ждать автоматического решения проблемы. Контроль за рождаемостью делает необходимым координированное политическое мышление. План должен быть крупномасштабным. Иначе машина не заработает. Другими словами, политическим деятелям придется быть в двадцать раз более осмотрительными, чем раньше. Будет ли, например, удовлетворена потребность в образованных людях?

И конечно же образование, как всегда настаивал Миллер, не является изолированным. Система идеологического планирования подразумевает чувства тех, кто будет планировать. Возьмите для примера английскую политику. Мы сделали огромное число преобразований, но не подумали учесть принципы, лежащие в их основе. (Сравните титулы короля с его теперешним положением. Сравните наши протесты против социализма с реальностью государственного регулирования.) В английской политике нет крупномасштабных планов, в ней никогда не шла речь о важнейших принципах. К каким это привело результатам? Помимо всего прочего, английские политические лидеры всегда отличались чрезмерно добрым нравом. Причина тому проста. Решение практических проблем по мере их возникновения и без соответствия ведущим принципам. Политика — это вообще на восемьдесят процентов торговля. Теперь торговцы теряют спокойствие, но не смотрят друг на друга как на дьяволов в человеческом обличье. Но именно от этого не способны удержаться принципиальные люди и те, кто занимается системным планированием. В основе такого принципа лежит право; план, направленный на благо всех людей. Отсюда вытекает логическая аксиома — те, кто не согласен с вашим планом — враг рода человеческого и его блага. Эти люди больше не являются мужчинами или женщинами — они враги, воплощение зла и дьявола. Убивать мужчин и женщин — нехорошо, но убивать порождения дьявола — почетно. Отсюда возникают святая инквизиция, ОГПУ[272]и Робеспьер. То есть люди с сильной, почти фанатичной религиозной или революционной верой, люди с хорошо продуманными планами улучшения судеб их сограждан, в этом мире или в загробном, стали более систематичными и хладнокровно жестокими, чем все прочие. Мышление посредством примитивных лозунгов влечет за собой использование ружей и дубинок. Правительство со всеобщим планом улучшения жизни общества — это правительство, прибегающее к пытке. Per contra[273], если вы никогда не будете руководствоваться принципами и составлять планов, а действовать в каждой ситуации сообразно с обстоятельствами и постепенно, вы сможете себе позволить невооруженную полицию, свободу слова и habeas corpus[274]». Великолепно. Но что произойдет, если индустриальное общество, во-первых, научится осуществлять технологические достижения с постоянно возрастающей скоростью и, во-вторых, изобретет противозачаточные средства? Ответ: оно должно либо осуществлять планирование в соответствии с общими политическими и экономическими принципами, либо развалиться. Но правительства с принципами и планами почти всегда основаны на тирании и прибегают к политическому шпионажу и терроризму. Так нужно ли делать шаг назад к рабству и пыткам ради сплочения нации?

Развал с одной стороны, правление инквизиции и ОГПУ с другой. Настоящая дилемма, если план в основном касается экономики и политики. Но подумайте о нуждах конкретных людей: мужчин, женщин и детей, а не Государств, Религий, Экономических Систем и тому подобных абстракций — и тогда есть надежда пройти меж двух огней. Поскольку, если вы начнете принимать в расчет интересы народа, вы тотчас же увидите, что свобода от принуждения является необходимым условием их развития до уровня сознательных личностей, что форма экономического процветания, состоящая из обладания предметами, которые не нужны, не ведет к индивидуальному благосостоянию, что досуг, наполненный пассивными развлечениями, не очень-то приятен, что за удобства городской жизни платится высокая физическая и умственная цена, что образование, которое позволяет вам уклоняться не в ту сторону, почти бессмысленно, что социальная организация, которая приводит к принуждению личности, а еще через несколько лет к тому, что люди начинают убивать друг друга, должна быть неправильной. И так далее. А если вы будете исходить из интересов Государства, Религии, Экономической Системы, произойдет полнейшая переоценка ценностей. Люди должны стрелять друг в друга, потому что интересы Нации этого требуют; людей нужно учить думать о цели и не выбирать средства, потому что учителя не знают никаких других методов; люди должны жить в городах, должны иметь время для досуга, чтобы читать газеты и ходить в кино, им должно внушать смелость покупать вещи, которые им не нужны, ради поддержания государственной промышленности; их нужно принуждать и порабощать, потому что иначе они могут подумать о своих нуждах и тем самым причинить беспокойство своим правителям.

Воскресенье для человека, а не человек для воскресенья. Но человек сейчас ведет себя по-фарисейски и настаивает, что он сотворен ради других вещей — науки, промышленности, нации, денег, религии, образования — всего, что на самом деле сотворено для него. Почему? Потому что он так мало беспокоится о своих общечеловеческих интересах, что чувствует непреодолимое искушение принести себя в жертву этим идолам. Другого средства, кроме как позаботиться о своем будущем, нет, и, когда люди научатся заботиться о себе, им предстоит действовать согласно своим интересам. А это значит научиться использовать себя и свой разум. Это очень утомительно — постоянно возвращаться к той же самой точке. Не было бы здорово, если бы был другой выход из всех затруднений?! Резкий и простой. Метод, не требующий большего человеческого усилия, кроме как регистрации голоса на выборах или приговора к расстрелу какого-нибудь «врага народа». Спасение извне, как доза каломели[275].

19 июля 1914 г.

В поезде, идущем на север, Энтони думал о том, что ему предстояло. В течение следующих двух или в крайнем случае трех дней Брайан должен узнать о том, что произошло, и необходимо было также написать письмо Джоан. Но какими словами? И какие извинения у него были тому, что он совершил? Стоило ли ему говорить всю правду о пари с Мери? Для него правда имела некоторые преимущества; если бы он рассказал ее, он мог свалить большую часть вины за случившееся на Мери — но возникала угроза, продолжал размышлять Энтони, что сам он покажется слабым и безвольным. Но для Джоан вся правда была бы невыносимо унизительной. Как бы он ни винил Мери, Джоан по-прежнему останется оскорбленной. Если бы только он мог рассказать всю правду Брайану и придумать что-либо другое для Джоан!