а 19 декабря 1971 года, после заключения Смитсоновского соглашения о прекращении фиксированных валютных курсов, ревальвировал иену в сторону повышения на 16,88% до US$1 = ¥308. Еще до этих драматических событий японские аналитики публиковали книги о "японо-американской экономической войне" и утверждали, что "эпоха японо-американского сотрудничества никогда не вернется". Это оказалось сильно преувеличенным, но в 1971 и 1972 годах этого никто не знал.

Танака блестяще воспользовался потрясениями Никсона. Он открыто выступил за признание Японией Пекина. Его лозунг "Не упустите лодку с Китаем!" разрушил шансы премьер-министра Сато* на сохранение поста. Это также фактически лишило предполагаемого преемника Сато возможности стать премьер-министром: Фукуда Такэо имел несчастье быть назначенным министром иностранных дел всего за две недели до резкого изменения отношений между Вашингтоном и Пекином. (Китайские коммунисты косвенно помогли Танаке, развернув яростную кампанию, утверждая, что он пытается возродить японский милитаризм, и заявили, что не будут иметь дела ни с ним, ни с кем-либо, связанным с ним, на посту премьер-министра Японии).

15 октября 1971 г. Танака ловко завершил текстильный спор, предоставив администрации Никсона то, что она хотела, и одновременно разработав "программу помощи" для японской текстильной промышленности на сумму 200 млрд. йен (включающую государственную закупку излишков оборудования, компенсацию потерь в экспорте и долгосрочные низкопроцентные кредиты для "перестройки производства" и смены профессии).

 

Танака также предложил стране новое руководство в решении проблемы перенаселенности. После второй диссертации Амайи 1969 года министерство поручило нескольким молодым специалистам изучить серьезность этой проблемы. Они обнаружили, что 73% всего промышленного производства страны сосредоточено в узком поясе вдоль восточного побережья, а в радиусе 30 миль от трех крупнейших городов (Токио, Осака и Нагоя) проживает около 33 млн. человек. Это означает, что 32% населения страны проживало на 1% территории.

Они также привели такие поразительные статистические данные, как то, что в часы пик скорость движения транспорта в Токио составляет всего 5,6 мили в час (на некоторых трассах - 2,5 м/ч), что под дороги в городе отведено всего 12% территории (по сравнению с 43% в Вашингтоне или 23% в Лондоне), что в 1960-е гг. в 22 сельских префектурах резко сократилось население (в нескольких населенных пунктах родной для Танаки префектуры Ниигата были обнаружены пожарные депо, состоящие исключительно из женщин). Для решения этих проблем МИТИ предложил обширную и очень дорогостоящую программу перемещения промышленных предприятий, включающую строительство сети поездов-пулей по всей стране, соединение Сикоку и Хоккайдо с основным островом через систему монументальных мостов и туннелей, а также предоставление сильных налоговых льгот для вывода промышленных предприятий из коридора Токио-Кобе.

 

Формирование кабинета Танаки, казалось, ознаменовало собой настоящий перелом в японской политике. В противовес постоянному доминированию в правительстве бывших бюрократов, Танака предложил кабинет, состоящий из более молодых партийных политиков, в том числе людей, которые имели опыт указания бюрократии, что она хочет сделать, не стеснялись обвинять бюрократию в ошибках политики и были "активистами", какими министры не были со времен Икеды. Однако они были настолько активны в одном вопросе - расходовании государственных средств, что способствовали возрождению бюрократического управления после нефтяного шока.

Танака добился многого, прежде всего, нормализации отношений между Японией и Китаем. Но практически с самого начала его правления началась серьезная инфляция - период, который в народе стали называть "безумными ценами". Политика Танаки по перемещению промышленных предприятий не была основной причиной, а многие из его крупных строительных проектов были крайне необходимы в любом случае (хотя некоторые обвиняли Танаку в том, что его опыт магната строительной индустрии обеспечивал ему не только политический интерес к ним). Первопричиной "сумасшедших цен" была японская система государственного финансирования и разделенная между политиками и бюрократами ответственность за управление ею. В этом смысле безумные цены были таким же побочным эффектом эпохи высокоскоростного роста, как перенаселенность и загрязнение окружающей среды. К концу правления Танаки в стране возрождались термины, не звучавшие со времен оккупации - экономический контроль (keizai tosei *) и экономическая полиция (keizai keisatsu).

Проблема заключалась в избыточной ликвидности. Министерство финансов никогда не верило, что Японию можно заставить отказаться от торговых преимуществ, связанных с заниженной валютой, и установленный им в конце 1971 г. курс иены по отношению к доллару все еще оставался значительно заниженным (плавающий курс иены был разрешен только после 1973 г.). Однако многие фирмы вели бизнес, ориентируясь на внутренний, более высокий курс, и улавливали разницу. Кроме того, в результате инвестиционного бума конца 1960-х годов в промышленности вновь образовался значительный избыток мощностей. В результате в первой половине 1970-х годов наблюдался спад инвестиций, а из-за опасности иностранного протекционизма старый "спасательный круг" в виде стимулирования экспорта также не был так легко доступен, как десять лет назад. 31 марта 1970 г. правительство даже пошло на косметический шаг - переименовало старый Высший экспортный совет в Торговый совет. Продолжающийся протекционизм со стороны Японии также создавал проблемы, поскольку правительство запрещало импортерам тратить свои деньги на некоторые товары, например, пиломатериалы, чтобы защитить отечественную промышленность.

В эту экономическую среду правительство Танаки вливало деньги, как никогда ранее, как в связи с программой рассредоточения промышленности, так и потому, что считало необходимым расплатиться с промышленными предприятиями, которые, по его мнению, пострадали от либерализации капитала, "потрясений Никсона" или урегулирования текстильного спора. Сам МИТИ признает, что в течение месяца после "потрясений Никсона" 1971 г. бюджеты общего счета и инвестиций были увеличены на 234 млрд. иен (якобы для спасения средних и мелких предприятий), и Танака заставил обычно независимое Бюджетное бюро Министерства финансов дать ему все, что он хотел. По приказу Танаки директор бюджетного бюро Аидзава Хидеюки увеличил бюджет 1973 финансового года по сравнению с предыдущим годом примерно на 24,6%.

 

Как утверждает Джон Кэмпбелл, "основным реальным эффектом плана [Танаки по разгону], похоже, было простое оправдание высоких расходов, что позволило либерал-демократам и даже Министерству финансов накинуть плащ добродетели и высокой цели на бюджет, который, в конечном счете, был не более чем самой большой свиной бочкой в истории японских государственных финансов".

 

Возникшая в результате инфляционная ситуация ничем не напоминала спираль цен во время Первой мировой войны, которая привела к рисовым бунтам. И вновь, как и в 1917 году, в авангарде спекулятивного бума оказались торговые компании. Помимо всех прочих предприятий, у торговых компаний было слишком много денег, которые простаивали без дела, и их некуда было потратить. Они начали вкладывать деньги в землю, что привело к небывалому росту стоимости недвижимости. Например, Mitsubishi Trading Company приобрела старые