сделанных рисунках свою маму. Листы ватмана были приклеены скотчем прямо к стенам.

— Миленькие тут обои, — усмехнулся Дэнни.

Кэти лишь пожала плечами. Кто-то успел принести ей бокал вина. Дэнни рассчитывал найти в доме пиво. Машину всегда вел он, и пиво ему в этом помогало.

По пути сюда, услышав о снимках, Дэнни язвительно прокомментировал новость:

— Я и не знал, что в натурные классы пускают фотографов и разрешают снимать.

— Никто их не пускает. Съемку устроили в другом месте.

— Устроили, — повторил Дэнни.

— Черт побери, у вас с отцом это семейная привычка — повторять все подряд? — огрызнулась Кэти.

Пока Дэнни шарил в холодильнике, разыскивая пиво, Джо запросился на горшок. К сожалению, малыш никак не мог привыкнуть делать это несколько раньше. Обычно, когда он просился на горшок, это означало, что действие уже совершилось и надо менять ему подгузники.

Кэти терпеть не могла брать с собой подгузники, но на сей раз смирилась — ей очень хотелось поехать на барбекю.

— Его обычное время. Пора потрошить двухлетку, — сказала она, доставая чистый подгузник.

Сына она называла «двухлеткой», произнося это слово с оттенком пренебрежения.

В ванной первого этажа занавески у душевой кабины не было, отчего пол оставался мокрым. Раковина, как и многое на здешней ферме, не отличалась чистотой. Отец с сыном вымыли руки. Дэнни озирался в поисках полотенца, но, как и с поисками пива, его постигла неудача.

— А давай мы помашем ручками, и они у нас высохнут, — предложил Дэнни сыну.

Малыш почему-то стал махать ему одной рукой, словно прощаясь с ним.

— Джо, надо махать двумя. Смотри, как папа машет.

— А там — мама! — вдруг обрадованно произнес Джо.

Он тыкал ручонкой в сторону фотографий, висевших позади отца. Дэнни поначалу их даже не заметил. Фотографий было несколько: один черно-белый лист контактных отпечатков и с полдюжины увеличенных снимков. Они украшали стену над пустой вешалкой для полотенец. На снимках Кэти прикрывала руками свои небольшие груди, зато выставляла напоказ лобок. Эдакая «перепутанная скромность» или умелая манипуляция бесстыдством. Чей-то сознательный замысел. Чей? Ее собственный или претенциозного фотографа? (Дэнни только сейчас вспомнил, что этого бородатого парня зовут Рольфом. Кажется, они даже где-то виделись.)

— Эта тетя очень похожа на маму, но это не мама, — сказал Дэнни.

Увы, его намерение отвлечь внимание сына дало обратный результат. Малыш пригляделся к снимкам и насупил брови.

— Это мама, — сказал Джо.

— Ты так думаешь?

Дэнни взял ребенка за руку и увел из мокрой и грязной ванной.

— Мама. Это мама, — серьезно твердил малыш.

Они пришли на кухню. Дэнни налил себе красного вина. За неимением бокалов он взял молочный стакан. Пластмассовых чашек у обитателей фермы тоже не было. Дэнни порылся в шкафах и нашел кофейную чашку — хоть и не очень подходящую для ребенка, но вполне прочную и безопасную. Он налил сыну немного имбирного ситро. Молоку в чужих холодильниках, даже если бы оно и обнаружилось, он не доверял. Джо, конечно, был мал для имбирного ситро, но других напитков у студентов не было. Не давать же ему воду из-под крана!

Местом главного действа была выбрана лужайка вблизи загона. Учитывая время дня, фермер, наверное, уже покормил свиней и уехал. Во всяком случае, хрюшки выглядели сытыми. Они с почти человеческим любопытством рассматривали собравшихся. Конечно, не каждый день свиньи видели столько художников на одной лужайке.

Дэнни заметил, что других детей здесь нет. Да и супружеских пар было две или три.

— А кто-нибудь из преподавателей приехал? — спросил он у Кэти.

Ее бокал опять был полон (либо сама налила, либо кто-то постарался). Дэнни знал, что она рассчитывала увидеть здесь Роджера. Он преподавал рисунок студентам выпускного курса. Кэти уже спала с ним в то время. Наверное, она продолжала с ним спать, когда объявила Дэнни о своем уходе, но до этого события было еще несколько дней.

— Я думала, Роджер приедет, а его нет, — разочарованно сказала Кэти.

Она стояла рядом с бородатым фотографом Рольфом. Дэнни сообразил: его жена говорит с Рольфом, а не с ним. У Роджера тоже была борода. Дэнни знал, что Кэти спит с Роджером, но сейчас ему подумалось: скорее всего, она спит и с Рольфом тоже. Наверное, проходит «бородатую» фазу в отношениях с мужчинами. Глядя на Рольфа, Дэнни прикидывал, где и как этот парень устроил фотосессию.

— Приятные снимки, — сказал ему Дэнни.

— А, так ты их уже видел, — небрежно отозвался Рольф.

— У них весь интерьер заполнен тобою, — сказал Дэнни жене, но Кэти лишь пожала плечами.

— Ты видел свою маму? — поинтересовался у малыша Рольф.

Фотограф зачем-то нагнулся к Джо, будто у ребенка была тугоухость.

— Он почти не говорит, — сказала Кэти, что было сущей неправдой.

Для своих двух лет Джо был необычайно разговорчив. Дэнни постоянно ему что-нибудь рассказывал. Возможно, писательская привычка.

— Мама вон там, — сказал Джо, указывая на Кэти.

— Я спрашиваю про картинки в ванной, — пояснил Рольф.

— Мама там, — упрямо произнес Джо и показал пальцем.

— Убедился? — спросила фотографа Кэти.

Дэнни пока не знал о замысле Кэти спасти еще одного глупого мальчишку от Вьетнамской войны. (До этой новости оставалось несколько дней.) Но когда потом он услышал о ее намерении, то почему-то сразу вспомнил лужайку возле загона для свиней и неуклюжие попытки Рольфа завязать разговор с Джо. По уровню своей глупости фотограф явно нуждался в спасении, но слово «мальчишка» не слишком вязалось с его бородатым обликом. Дэнни так и не узнал, кто с помощью Кэти стал очередным «отцом Кеннеди», но почему-то не представлял его с бородой.

Трое недоделанных студентов-художников окружили костровую яму, в которой жарился поросенок. Дэнни с Джо стояли поблизости.

— Мы еще рано утром разожгли этот поганый костер, — сообщил один из них Дэнни.

— А свинина до сих пор не готова, — подхватил другой студент-художник.

У него тоже была борода, что заставило Дэнни пристальнее приглядеться к этому парню.

Недоделанные художники рассказали, что разожгли громадный костер, а когда дрова сгорели и остались угли, опустили в яму пружины от матраса двуспальной кровати. (Пружины они нашли в сарае, где у фермера лежало всякое барахло, которым он разрешил пользоваться.) Поросенка опустили на раскаленные пружины. Поначалу студенты радовались своей находчивости, но радость была недолгой. Угли гасли, требовалось подложить еще дров, только как их подсунешь под пружины? Кто-то решил приподнять их, и тут несчастный поросенок стал разваливаться на части. То, что лежало в яме, даже отдаленно не напоминало живых свиней из загона. Дэнни даже обрадовался: для Джо это будет просто мясо. Малыш не поймет,