у реки стоит доктор К[ёльц]? Кроме того, сообщаемое Зиной вторжение какой-то особы в помещение, где работает Моск[ов], более чем симптоматично. Будет справедливо прибавить четырнадцатым вопросом и этот насущный вопрос. С Парижем именно сейчас невозможно расстаться. Ведь из этого центра побежала бы волна страшнейшего вреда [для] общего дела, для продвижения. Темные только и мечтают пресечь всякое продвижение. Произошло ли какое-либо соглашение с Милликаном? Ведь он может быть так или иначе привлечен по всем делам, его знание философии поможет, когда поведется атака именно на эту сторону дела. Он может быть полезен и в деле собств[енности] Святослава. Вообще, все это, повторяем, одно дело. Посылаю для Вас и Ваших файлс копию письма к Флорент[ине]. С каждой почтой ждем журнала заседания Ком[итета] Друзей, это даст мне возможность еще писать Ф. Ст[оксу], уже на законном основании. Что случилось с журналом, что он не может дойти до нас? Чувствуем все Ваше напряжение, и Вы чуете наше такое же, без битвы не может быть и победы.

Сердцем и духом с Вами,

Е., Н. Р.

105

Н. К. Рерих — Р. Я. Рудзитису

12 июня 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Дорогой Рихард Яковлевич,

Радовались получить Ваше сердечное письмо от 3 июня. Спасибо за все Ваши сведения о «Свящ[енном] Доз[оре]» и о Принце. Одновременно с Вашим письмом получилось письмо из Парижа, в котором сообщается, что Дом Книги получил «Свящ[енный] Доз[ор]» из Харбинского магазина Зайцева. Тем самым дело становится еще страннее. Книжный магазин Зайцева — в Харбине, и нельзя предполагать, чтобы хозяин его похитил эту книгу. В то же время мы имеем несколько писем из Харбина, упорно подтверждающих, что книга цензурой не пропущена и даже не может быть вывезена как бумага за границу. Наши харбинские содружники, конечно, знают местное положение вещей, а потому было совсем удивительно получить парижское сведение, совершенно явно толкующее о магазине Зайцева. Так как книга была дана мною в пользу Дома Милосердия (богадельни), то теперь окончательно неясно, в чью же пользу книга продается в Париже и в других городах. Характерно Ваше сообщение, что слово «Харбин» и год заклеены. Сделано ли это с целью скрыть старый год книги или вообще кому-то нужно скрыть город издания — все это энигма. Если случайно Вам удастся что-либо услышать по этому поводу, сообщите, пожалуйста.

Очень интересно все сообщаемое Вами и Валковским о Принце. В парижском письме Принц называется темною личностью. А из Ваших и Валковского сообщений видно, что темнота его — одержимость и безумие крайнего порядка. История с уличной шалостью с черепами и костями весьма забавна. Но, к сожалению, кроме забавности эпизод с Принцем призывает к крайним мерам осторожности. Личностей в таком темном одержании нужно не только избегать, но и не дразнить чем-либо. Кроме того, через кого-либо следовало бы узнать, с кем именно общается Принц. Спрашиваем это с особым значением, ибо в этом Вы найдете некую разгадку. Сообщите, пожалуйста, и нам об этом. Поистине, каждый день приносит такое множество сведений, какое прежде и в месячный срок не укладывалось.

Посылаю для Вас и для Общества мою последнюю статью «Борьба с невежеством»[367]. Если признаете полезным ее перевести или где-то напечатать — поступите во благо, как по местным условиям лучше — можно и по-латышски, и по-русски. Хотели бы иметь в случае напечатания по-русски десять газет (вырезок).

Рады были слышать о том, что «Общ[ина]» уже напечатана, а сейчас кончается и печатание «Вр[ат] в Буд[ущее]». Если моя книга еще не закончена к печатанию, то можно прибавить как следующую в приготовлении «Ненарушимое»[368].

Г. Г. Шкл[явер] сообщает в письме от 24 мая о том, что он «рад был получить книгу „Община“ 1927 года». Опять загадка. Каким образом эта книга опередила издающуюся? Откуда она?

Мы были рады узнать из Вашего письма, что настроение Общества вошло в русло. От души пожелаем всякого успеха. Приятно слышать, что получено принципиальное согласие на издательство.

Характерно сообщаемое о Шмидте. Видали ли Вы книгу «Мы» Всеволода Н. Иванова[369]? Он противоположен мракобесу Вас[илию] Ф[едоровичу] Иванову. Все эти классификации полезно знать, ибо велика сложность и смущенность мира.

Здоровье Елены Ивановны сейчас как будто поправляется. Будем надеяться, что это не временно. Рады были слышать об экскурсии загородной, предпринятой членами Общества. Такие дружеские поездки очень сближают и дают возможность познавать друг друга в обрамлении природы, все возвышающей.

Итак, будьте бодры, мужественны и радостны. Шлем Вам и всем друзьям наши самые сердечные пожелания.

Сердцем и духом с Вами.

106

Н. К. Рерих — Дж. Г. Ф. Стоксу*

12 июня 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Мой дорогой майор Стокс!

В каждом письме от наших друзей-сотрудников содержатся восторженные упоминания о Вашей сердечной заинтересованности и поддержке. Поистине, эти новости наполняют наши сердца радостью. Бесценно осознавать, что такой просвещенный духовный человек, как Вы, не только сочувствует, но и ведет и возглавляет Крестовый Поход за Культуру. Поистине, во всем мире грохочет Армагеддон, и тем более все культурные силы должны сплотиться, чтобы успешно противостоять жестоким нападениям тьмы.

Каждому непредубежденному и здравомысляшему человеку наше дело кажется вполне ясным: мы с г-ном и г-жой Лихтман и мисс Грант основали Мастер-Институт Объединенных Искусств, все мы владельцы шер и члены Правления этого Института, г-н Хорш самоуправно и незаконно завладел этими акциями и пытается изгнать истинных основателей Института. Все это неоспоримо и подтверждается их собственными письменными показаниями под присягой. Однако темные силы пытаются уничтожить все, и требуется бесконечно много времени, энергии, терпения и средств, чтобы доказать то, что и так очевидно. Все мы желаем только справедливости и Правды.

Для нас большая радость услышать, что Вы приняли обязанности председателя Комитета Друзей М[узея], а также Комитета «Агни Йога [Публикейшнс]», который может быть возрожден под новым названием. Мы и все наши друзья единодушно приветствуем это избрание, которое само по себе уже предсказывает успех этому начинанию. Там, где в основу положены истинные духовные устремления, уже Правда и благая победа.

Злоба злоумышленников заходит так далеко, что они не только сняли вывеску с названием Музея, но даже в припадке вандализма, как мы узнали из последних писем, безобразным образом выдрали таблички с надписями с витрин. Эти конвульсии ненависти указывают на отсутствие логики, достоинства и приличия. За сорок пять лет моей деятельности я не изменял своим идеалам, что подтверждается всеми моими книгами, и то, что происходит