Я задал Брежневу вопрос: «А какая причина освобождения Семичастного?» Брежнев уклонился от прямого ответа, но сказал: «Много поводов к этому, позже узнаешь все. Я пригласил тебя, чтобы посоветоваться, где лучше использовать на работе Семичастного. Мы не намерены оставлять его в Москве». Я снова задал вопрос: «А почему, какая причина?» Тут Брежнев почти с раздражением сказал: «Я же тебе сказал, что позже все узнаешь». (Так я до сих пор ничего и не узнал.) Продолжая свой разговор, Брежнев сказал: «Не хочется его и обижать сильно, может быть, ты что предложишь на Украине, где использовать на работе Семичастного?» Больше вопросов я Брежневу не задавал, да и он вел себя как-то нервозно, на меня все это произвело гнетущее впечатление. С большим трудом я пересилил себя, чтобы вести разговор на эту тему. А у самого роилась мысль: что же мог такое сделать Семичастный, чтобы с ним так расправляться? И какая же существует система слежки, если сам председатель КГБ попал под «колпак подозрения»? Мне стало страшно, и мелькнула мысль, что такая участь ждет каждого, кто в какой-то степени был причастен к приходу к власти Брежнева. (Моя мысль была не лишена оснований. Так оно впоследствии и получилось со многими.)

Мной было высказано мнение, что Семичастный еще молодой человек, энергичный, неплохой организатор, работал на крупной партийной и комсомольской работе. Может быть, его можно использовать на партийной работе в качестве первого секретаря обкома партии на Украине. Такая возможность предоставляется в Кировоградской области, и это у нас будет воспринято хорошо.

Л. Брежнев на некоторое мгновение задумался. «Нет, на партийной работе использовать его нежелательно, может быть, ко гда и станет этот вопрос. Сейчас — нет. Какие другие предложения у тебя есть и не возражаешь ли ты, чтобы он работал на Украине?» Я четко и ясно ответил: «Не возражаю. С удовольствием примем и все сделаем, чтобы ему работалось хорошо». Я предложил использовать Семичастного на советской работе в качестве заместителя председателя Совмина республики, тут же Брежнев подал реплику: «Первого». Я ответил, что имеется два первых заместителя, Брежнев ответил: «Это не преграда. Пиши записку в ЦК КПСС, учредим еще дополнительную должность первого зама». Под конец беседы Брежнев даже поблагодарил меня за участие в решении такого, как он сказал, «деликатного вопроса».

После этой «беседы» я поехал в Кремль, где обычно проходит заседание политбюро, на нем обсуждался ряд вопросов. В кратком промежутке Брежнев из нагрудного кармана вынул какую-то бумажку, посмотрел и сказал: «Позовите Семичастного». В зал заседания вошел В. Семичастный, чувствовалось, что он не знал, по какому вопросу его пригласили на заседание политбюро, смотрел на нас с каким-то недоумением, даже немного казался растерянным, но держался хорошо, уверенно. Брежнев объявляет: «Теперь нам надо обсудить вопрос о Семичастном». «А что обсуждать?» — подал Семичастный реплику. Последовал ответ Брежнева: «Есть предложение освободить вас от занимаемой должности председателя КГБ СССР в связи с переходом на другую работу». В. Семичастный подал голос: «За что? Со мной на эту тему никто не разговаривал, мне даже причина такого перемещения неизвестна». По всей реакции было видно, что многие члены политбюро и секретари были не в курсе этого вопроса. Я же был просто поражен, что с Семичастным перед решением этого вопроса никто не переговорил, все это произошло так внезапно, что Семичастному даже не дали опомниться. Этим подлым, коварным, трусливым приемом Брежнев пользовался не один раз при «перестановке кадров» разных рангов. Семичастный снова подал голос: «За что? Это же неправильно!» Последовал грубый окрик Л. Брежнева: «Много недостатков в работе КГБ, плохо поставлена разведка и агентурная работа». Семичастный снова вставил реплику: «А ведь меня по этим вопросам никто не проверял, и со мной до этого дня никто не разговаривал. Почему же все это решается так скоропалительно?» Брежнев с каким-то раздражением сказал: «А случай с С. Аллилуевой? Как это она могла уехать в Индию, а оттуда улететь в США?» Семичастный снова сказал: «Поездка С. Аллилуевой в Индию не санкционировалась органами КГБ, здесь были другие санкции». Впоследствии нам стало известно, что поездка Аллилуевой состоялась по санкции и настоянию А. И. Микояна. Несмотря ни на что, решение было принято: «Освободить Семичастного В. Е. от работы председателя КГБ в связи с переходом на другую работу». Тут же Брежнев заявил: «Семичастный назначается первым заместителем предсовмина Украины. Вопрос этот с товарищем Шелестом П. Е. согласован, они принимают его на Украину». В. Е. Семичастный сказал: «У меня семья в Москве, к тому же я не знаком с этой работой и прошу, если это возможно, оставить меня в Москве, предоставив работу». На что последовал ответ Л. Брежнева: «Вопрос уже решен». Тут же Брежневым было внесено предложение председателем КГБ утвердить Ю. В. Андропова, заметно было, что для самого Андропова этот вопрос был не совсем ожиданным и даже «желательным». Но он сказал: «Может быть, не надо этого делать? Я в этих вопросах совершенно не разбираюсь, и мне будет очень трудно освоить эту сложную работу». Но вопрос был решен «самым коллегиальным и демократическим образом». Сразу же поехала комиссия ЦК КПСС в КГБ в составе: М. Суслов, А. Кириленко, И. Капитонов, созвали коллегию КГБ и объявили решение политбюро. На следующий день вышел указ о «переменах в руководстве КГБ».

Я подписал письмо-«просьбу» утвердить В. Е. Семичастного первым заместителем предсовмина УССР. Вот так был решен вопрос с В. Семичастным, а он стал членом правительства Украины, не будучи ее депутатом.

23 мая В. Е. Семичастный приехал в Киев, у нас с ним состоялась продолжительная, обстоятельная беседа по всей сложившейся вокруг него ситуации. Он был потрясен и растерян. Я как мог его успокаивал, говорил, что он погрузится в интересную работу и постепенно отойдет от этого неожиданного для него удара. На его вопросы ко мне, почему с ним так поступил Л. Брежнев, я ничего вразумительного или даже убедительного не мог сказать, так как сам истинной причины не знал, а предположениями в таких вопросах руководствоваться нельзя, просто недопустимо. Одно было ясно: освобождение произошло скоропалительно, в грубой и нетактичной, недостойной форме. От такой формы «перемещения кадров» авторитет у руководителя не добавится, а наоборот.

29 мая вышел Указ Президиума Верховного Совета УССР — Семичастный стал первым заместителем Совмина республики, не будучи «избранником народа». Подхалимы, льстецы будут говорить, что «сделано смело, гениально», но это неправда. Нельзя сказать, что «перестановка» в руководстве КГБ прошла незамеченной или бесследно. Было много толкований, кривотолков и догадок, в том числе и в иностранных средствах массовой информации. Многие партийные, советские, военные руководители недоумевали по поводу такого решения и делали правильные предположения и выводы, что это все было сделано Брежневым из-за боязни разоблачения его предложения Семичастному физически устранить Н. С. Хрущева. И в целом из-за боязни и трусости перед ростом авторитета молодых, деятельных людей. Я с этими выводами был согласен.

Семичастный приступил к работе. У меня бывал нередко, и я всячески помогал ему побыстрее войти в курс дела. Спустя короткое время он полностью освоил порученное ему дело.