Наибольшее количество заводских маток – десять – Г.И. Рибопьер купил в заводе Борисовских. Отсюда можно заключить, что граф был сторонником борисовских лошадей. Близкое соседство Гавриловского завода и Святых Гор также способствовало этой покупке. Борисовские кобылы вполне оправдали себя по приплоду. Баронесса и Червонная дали заводских производителей – Барона и Черногорца. Шарада, Разумная и Знобка оставили прямо-таки блестящий приплод. Дочь Шарады Защита дала у князя Кантакузена известную Славу 1.36,3 и 2.19½, Илью-Муромца 2.25,1 и других выдающихся лошадей. Разумная дала Расчёту, от которой в заводе Сухотина родилась известная Панцирная 1.36½ и 2.20¼. Знобка дала Змейку, премированную первой премией на Всероссийской выставке в Харькове в 1887 году, и Задорную-Любимицу, мать первоклассной кобылы Ласковой 1.33,3. Словом, борисовские кобылы оказались выдающимися заводскими матками и их кровь играла большую роль в Святых Горах.

Следующая по количеству группа заводских маток – шесть – была куплена у князя Барятинского. К сожалению, в свое время я не спросил графа, что побудило его купить кобыл в этом далеко не первоклассном заводе, но думаю, что, скорее всего, родство с Барятинским. Среди всех барятинских кобыл заслуживают внимания лишь две – Очаровательница и ее дочь Очаровательница 2-я. Старая Очаровательница была внучкой знаменитой болдаревской Чародейки, и драгоценнейшая кровь этой кобылы была, таким образом, приобретена для рибопьеровского завода. Очаровательница 2-я дала призовых Пороха, Отвагу, Отважную, Отменную и Орлиху. Три из них получили заводское назначение, и у Рибопьера до самых последних дней существования завода из этой семьи выходили известные призовые рысаки. Производитель завода Перепел был сыном Отваги.

У Добрынина граф купил Западню и Догоняиху. Эта покупка была менее удачна, чем предыдущие. Зато энгельгардтовские кобылы дали превосходный призовой приплод, а Борьба сразу создала первоклассную Бритву.

Едва ли не самой удачной была покупка кобыл в «Елецкой академии». Рибопьер поехал в имение своего приятеля Хрущова. К Хрущову собрались все его соседи, начались бесконечные разговоры по охоте, и граф должен был осмотреть заводы всей «Елецкой академии». Он побывал у Стаховича, обоих Красовских, Коротнева и Наумова. Граф мне рассказывал, как они его принимали, как умели показать товар лицом. Во время этой поездки Рибопьер купил пять кобыл. Он сумел выбрать таких заводских маток, которые впоследствии прославились на заводском поприще. Сделать удачный выбор было нелегко, ибо «елецкие академики» всячески стремились всучить богачу-графу то, что им было не нужно. Из этих кобыл лучшей оказалась Ядовитая. Она была приобретена у Коротнева, который в то время вел завод на половинных началах с В.А. Красовским. Ядовитая была дочерью знаменитой Булатной, два потомка которой – Лесок и Корешок – впоследствии прославились. Ядовитая дала графу трех выдающихся заводских маток, от которых потом был получен удивительно удачный приплод, а Ягода создала Плутарха. Шпилька дала графу Панциря, одного из лучших производителей в России.

Завод графа Г.И. Рибопьера с 1901 по 1912 год создал сто пятнадцать призовых лошадей, которые выиграли 564 337 рублей. Это ясно показывает, как быстро развивался завод. Общая резвость лошадей значительно возросла, увеличилось количество классных лошадей. За все время существования завода выведенные там лошади выиграли около миллиона рублей. Такой выигрыш выпадал на долю весьма немногих заводов в России, а потому следует считать, что граф Рибопьер как коннозаводчик призовых лошадей достиг самых блестящих результатов. Это тем более удивительно, что он почти не жил при заводе и никогда не вел дела в крупных размерах. Здесь не гнались за количеством лошадей, и потому состав маток колебался в течение двадцати – двадцати пяти лет между двадцатью пятью и тридцатью пятью кобылами. Рибопьер вел свой завод лично и безо всяких влияний, давлений, советов и указаний со стороны. Он был очень самостоятелен и, хотя любил поговорить и как бы посоветоваться о лошадях, действовал всегда по-своему. Успехом он был обязан себе самому.

Святые Горы – это название местности на правом берегу Северного Донца, в Изюмском уезде Харьковской губернии. Ближайший уездный город находится в тридцати верстах от имения. Местность эта историческая, свое название она получила от Святогорского Успенского мужского монастыря, который здесь расположен. Монастырь был основан в 1624 году и служил одним из оплотов во время набегов крымских татар. Снимки Святогорского монастыря были очень распространены и весьма известны. Меловые скалы, покрытые сосновым и дубовым лесом, извивающийся среди них Донец, белеющие здания отчасти высеченного в пещерах монастыря, поодаль возвышающийся потёмкинских времен дворец. Всё это было красиво и производило величественное впечатление. Богатый монастырь привлекал многих богомольцев и просто туристов, а потому вокруг монастыря вырос целый городок: лавки, кирпичные и известковые заводы, различные монастырские мастерские, образцовая ферма, школа, больница. Дважды в год здесь собиралась большая ярмарка. Помимо монастырской земли и наделов крестьян, вся остальная земля в этом живописном уголке Изюмского уезда принадлежала графу Рибопьеру. Я не знаю в точности, сколько было у него земли, но помню, что однажды в Москве, когда я обедал у графа, пришла телеграмма, что у него в Святых Горах горят леса. Я был очень удивлен, так как слышал прежде о лесных пожарах только на севере, и спросил Рибопьера, как велика площадь лесов в Святых Горах. Он ответил, что около тридцати тысяч десятин строевого леса, не считая молодых лесов, и добавил, что лесные пожары частенько приносят громадные убытки, но пока что борьба с ними затруднительна. Рибопьер был одним из богатейших помещиков не только в Харьковской губернии, но и вообще в России. Ему еще принадлежало громадное имение в Симбирской губернии и такое же имение в Кромском уезде Орловской губернии. Святые Горы перешли в собственность семьи Рибопьеров от Потёмкина, возвышение этой семьи началось со времен Екатерины. По одной версии, предок Рибопьера бежал из Франции во время революции, а по другой – он был якобы швейцарским уроженцем и состоял при дворе Екатерины в качестве ее парикмахера. Был очень красив, звали его Пьер. Якобы Екатерина часто ему говорила: “Ric beau Pierre”, что в переводе на русский язык означает: «Смейся, красивый Пётр». Эти три французских слова и составили фамилию Рибопьер. Весьма возможно, что это лишь анекдот, основанный на игре слов.

Оба раза, когда я посещал Святые Горы, графа там не было, а потому я и не побывал в знаменитом дворце. Конный завод находился при Студенке или Студенце – сельце верстах в восьми-десяти от главной усадьбы. Оба раза со станции я направлялся прямо на завод. Там была коннозаводская контора, службы, помещение для смотрителя, наездника и конюхов и конюшни. Насколько у Елисеева все эти здания были грандиозны,