красивы, даже роскошны, настолько у Рибопьера все было просто, скромно и даже бедно. Но если посмотреть вдаль, там была видна громада рибопьеровского дворца, монастырь, сельскохозяйственная усадьба и другие постройки. Извивался, как бы не находя спокойного русла, Северный Донец, громадные меловые скалы нависали над ним; старинные леса под голубым, теплым украинским небом красиво отражались в его водах. Отражался в них и одиноко стоявший на крутом склоне горы потёмкинский дворец. Было что-то особенно привлекательное, отрадное, наполнявшее душу волнением в такой величественной картине. Венчал ее монастырь с церквами, яркими главами и позолоченными крестами.

Здания конного завода располагались на совершенно ровной площадке, занимавшей довольно высокое или, как говорил мне смотритель конного завода, бывший вахмистр гусарского полка, командное положение. Это было верно, отсюда открывался восхитительный вид. С трех сторон завод был окружен лесами, только четвертая сторона была безлесна. Все постройки, по-видимому, были возведены давно, не отличались роскошью, но были очень удобны и вполне отвечали своему назначению, за исключением, пожалуй, конюшни производителей. Две главные конюшни стояли параллельно одна другой и были соединены варками. Остальные конюшни находились тут же. Варков, на мой взгляд, при заводе имелось достаточно, но они были малы. Манеж был старый, с чересчур круто сделанным барьером. Денники в конюшне у производителей были очень малы, на что я тогда же обратил внимание. Здание коннозаводской конторы было новее и лучше. Тут же имелись две комнаты для приезжих.

Администрацию завода составляли смотритель, ветеринарный фельдшер и маточник, который до этого десять лет служил у Борисовских. Наездников при заводе было два. Коннозаводская контора была поставлена образцово: через нее граф сносился с заводом, присылал все свои распоряжения. Я видел, как безупречно велись там заводские книги. В конторе периодически составлялись описи завода. Всего таких описей было издано шесть, последняя – от 1 ноября 1900 года. Описи включали много интересных сведений о выигрыше заводских маток, жеребцов и приплода.

Порядки в рысистом заводе графа блестящими назвать было нельзя, равно как и постановку дела. Здесь все велось по-старинному и довольно рутинно. Если же были получены блестящие результаты, то лишь потому, что материал был исключительно хорош по качеству. В первый мой приезд были худы отъемыши, во второй – в полном беспорядке находились производители, так что завод велся очень неровно. Это вполне понятно: заводом управлял малоинтеллигентный человек. Лишь заводских маток в оба моих приезда я заставал в блестящем порядке, что всецело можно поставить в заслугу маточнику, который был не только очень опытным и дельным человеком, но и подлинным любителем рысистой лошади. Общее же впечатление, несмотря на те или другие дефекты, завод производил благоприятное.

Из заводских жеребцов мне больше других понравился Панцирь. В одной из своих статей я предсказал ему блестящую будущность – и не ошибся.

Панцирь (Павлин – Шпилька), вороной жеребец, р. 1890 г. Состоял производителем у князя П.И. Кантакузена и графа Г.И. Рибопьера. Судя по рекордам, Панцирь имел очень скромную беговую карьеру. Однако Георгий Иванович Рибопьер его всегда высоко ценил. Дети Панциря выиграли около 300 000 рублей, лучшими были Берегись 4.47,5, Весельчак 4.39,7, Панцирная 2.20,1, Панцирный 2.16, Парень 1.32,5, Силачка 1.37 и Слава 2.19½. В родословной Панциря значимы, собственно, два имени: его отца Павлина и деда Булатного. Панцирь по себе был очень хорош: он отличался высокими экстерьерными достоинствами и приближался по типу к старинным орловским рысакам.

Перепел (Петушок – Отвага), караковый жеребец, р. 1890 г. Выиграл без семи рублей 4000 и обладал несомненным классом. Дал пятнадцать призовых лошадей, выигравших довольно внушительную сумму. Лучшими были Вздорная 4.56, Небылица 2.27,5, Приём 2.23,2 и Проходимец. Его отец Петушок уже описан, а его мать Отвага была дочерью Павлина и Очаровательницы. Таким образом, Перепел совмещал в своей родословной имена двух лучших рибопьеровских производителей – Петушка и Павлина, а в прямой женской линии происходил от великой болдаревской Чародейки. Отличительной чертой родословной Перепела было обилие крови Горностая Шишкина. Сам Петушок имел инбридинг на Горностая, а бабка Перепела Очаровательница была внучкой Грозы, что от болдаревского Горностая. Таким образом, Перепел имел три течения Горностаевой крови.

Алтын 2.27½ (Аламан завода И.И. Воронцова-Дашкова – Бурливая), гнедой жеребец, р. 1894 г. Состоял производителем у Г.И. Рибопьера до самой смерти. Долгое время вместе с Панцирем был любимым производителем в заводе.

Мать Алтына Бурливая была случена с известным производителем Новотомниковского завода Аламаном. Аламан, выражаясь обобщенно, был результатом соединения крови Горностая с кровью Петушка, причем кровь Горностая доминировала. Матки завода Рибопьера имели немало той же крови. Вот почему заводская деятельность Алтына была очень удачна.

Бурливая имела недурной рекорд (5.26,1 зимой) и была дочерью Павлина и Бедуинки, что от старого Бедуина-Парижанина. Дальнейшая женская линия Бедуинки интереса не представляла, но все же в ее родословной должно быть отмечено имя Визапура 3-го. Приходится признать, что Алтын был не только очень высокого происхождения, но и чрезвычайно удачно подходил по кровям к кобылам святогорского завода.

Алтын для своего времени показал неплохую резвость; к сожалению, этот жеребец отличался весьма строптивым характером. Как производитель он давал лошадей резвых, но не сильных. Приплод его выиграл свыше 100 000 рублей. Из двадцати семи призовых рысаков лучшими были Азарт 2.18,3 и Любка 1.34,4.

Я видел Алтына в заводе графа Рибопьера дважды – в 1902 и 1913 годах. Он был невелик, но чрезвычайно породен; в нем было много того, что я называю у лошади элегантностью. Сухости Алтын был чисто воронцовской, но, к сожалению, не отличался глубиной и имел сближенный, несколько коровий постанов задних ног. На выводке энергия так и била из этого жеребца.

Опишу теперь тех пять кобыл, которые в 1902 году произвели на меня очень большое впечатление. Три полусестры, дочери Ядовитой – Ягода, Ягодка и Ясная – были лучшими по себе и по приплоду матками в заводе. Ягода была дочерью Бедуина, Ягодка – Павлина, Ясная – Витязя. И по качеству приплода, и по экстерьеру они шли так же, в том же порядке. Ядовитая была дочерью Ходистого, сына Первенца и внука Горюна. Мать Ядовитой – Булатная, и этим все сказано. Именно Булатной была обязана Ядовитая своими высокими качествами.

Ягода родилась в 1887 году. Ее отец хреновской Бедуин был сыном Бедуина-Парижанина и кобылы Лавки, дочери Летуна 4-го. Ягода как призовая лошадь была вполне на уровне лучших призовых кобыл: она выиграла двадцать два приза на сумму 8000 рублей. Заводская карьера Ягоды была блестящей: она дала ряд призовых лошадей, в том числе безминутных и резвее: Волшебника 2.26, Воротилу 2.22, Плутарха 4.44, Пороха 2.22,3 и Япон ку 2.30. Сын Ягоды Плутарх был лошадью