Сам Комаровский (псевдоним «Бур») в гражданскую войну участвовал в походе на Киев, командуя уланским полком, и при этом отличился. Сейчас «лондонское правительство» присвоило ему звание дивизионного генерала.

Были получены данные, что поляки в какой-то степени были связаны с немцами. Довольно при странных обстоятельствах Гиммлер* освободил сына Миколайчика из немецкого плена[243].

Весной 44-го года из южной Италии в район Варшавы были сброшены с парашютами министры лондонского эмигрантского правительства вместе с британским советником.

Заместителем «Бура» был мой знакомый генерал Окулицкий, под псевдонимом «Термит». У него был запасной штаб АК на случай провала «Бура».

Этот знакомый, несмотря на то что у нас комплектовал армию и ушел начальником штаба армии в Иран, вновь появился, и уже более злой на СССР, судя по его директиве, в которой он приказывал оказывать сопротивление Красной Армии, разъяснить всем, что большевики — враги Польши, что они хотят превратить Польшу в советскую республику, а поляков сослать в Сибирь. Хорош знакомый?[244]

Как и следовало ожидать, два офицера, которые сбежали от места разоружения, оказались: один из них — командир роты, а другой — командир взвода. Они в последующем с ротой солдат пошли по лесам в сторону Варшавы, и мне пришлось в течение 4 или 5 дней гоняться за ними, но так и не догнали их.

Эту роту я перехватывал в двух или трёх местах. По показаниям местных жителей было видно, что они два-три часа назад были здесь. Характерным признаком, что это была одна и та же рота, а не какая-либо другая польская воинская часть, так как командир роты был без левой руки. И когда у местных жителей-литовцев мы спрашивали, кого они видели из поляков, то все они начинали свой рассказ с того, что командир роты без левой руки. Так они и ушли в Польшу.

На следующий день мы опросили всех польских командиров рот и батальонов, где их подразделения находятся, и без кровопролития забрали всех солдат-поляков, отобрали у них оружие и организовали лагерь интернированных. После ареста «Вилка» группа «Крыся» скрылась и больше себя не проявляла.

И так бесславно закончила свое существование польская бригада АК генерала «Вилка». Отдельные труппы «аковцев» мы несколько дней ещё ловили и направляли на сборный пункт.

Закончив с поляками, мы с Черняховским послали в Ставку телеграмму. Черняховский пригласил меня пообедать и высказал мне комплимент, насколько удачно я действовал с поляками, которые беспокоили его фронт, о чём донёс Верховному[245].

После этого я уже собирался вылететь в Москву, как вдруг стали поступать агентурные материалы о том, что появился какой-то литовский генерал, который находится на нелегальном положении после отступления немцев и организовывает различного рода бандитские группы для борьбы против Советской Армии. Пришлось задержаться, чтобы разобраться с этим генералом.

С литовцами работать в этом направлении оказалось труднее, во-первых, очень незначительный процент говорит по-русски, вернее, не хочет говорить, хотя многие знают русский язык, во-вторых, литовцы, завербованные для разработки нелегала-генерала, большинство не хотят о нём говорить, хотя известно, что в городе Вильно знают о нём многие.

Даже в одном случае, когда мне было точно известно, что он ночевал в одном из домов города, литовец, который живет в этом же доме, в разговоре всячески отнекивался, что ему не было известно об этом. И, наконец, в-третьих, этот хитрый генерал привлек на свою сторону католическое духовенство, которое в костёлах свои проповеди заканчивало словами: «Да сохранит Бот этого генерала».

Нужно сказать, что литовцы довольно фанатичные католики. Несмотря на то, что в Литву уже прибыли к тому времени сотрудники органов безопасности-литовцы, всё же дело подвигалось туго, причем мне неоднократно приходилось видеть, как жители, заподозрив, что тот или иной литовец является сотрудником органов госбезопасности, довольно неохотно с ним разговаривали и ничего не рассказывали.

Литовцы — антисоветски настроенные, в основном, в прошлом богатые немецкие пособники, которые группировались и проживали не в посёлках и городах, где родились.

Эти бандитские группы терроризировали местные органы власти, убивали наших бойцов и офицеров, грабили обозы, идущие на фронт. Особенно они зверствовали в Вильно, куда я приказал генералу Любому поставить полк НКВД[246].

Все же в конце концов нам удалось этого генерала задержать, и при допросе он рассказал, что он ненавидит Советскую власть, поэтому решил действовать нелегально, и, кроме того, сообщил, как он скрывался.

Он ежедневно располагал данными о том, какие мероприятия в отношении его готовили, и без особого труда уходил от нас. И лишь допустив беспечность, когда он явился на квартиру к своей возлюбленной, он был задержан[247].