Так же нерешительны для противника оказались и бои на фронте нашей 3-й армии, удерживавшей за собой линию р. Неман. Судьбу операции решил глубокий обход по литовской территории обходной группы в составе двух польских пехотных дивизий и двух кавалерийских бригад, после того как литовская армия была разбита и отошла на Вильно. Хотя наша 3-я армия и могла бы противопоставить этому обходу силы до трех стрелковых дивизий, но они могли быть лишь последовательно подтянуты и введены в дело на правом фланге армии, так как одна из них – армейский резерв 3-й армии – располагалась за ее левым флангом, а другая, переданная в распоряжение командарма 3-й и 5-й армий, подтягивалась усиленными переходами на новое направление. Наличными силами 3-й армии путем их перегруппировки в сторону правого фланга на марше назад ликвидировать охвата противника не удалось. 3-я армия, а за ней и Западный фронт должны были 25 сентября начать свой отход на линию старых германских окопов.

В самый разгар Неманской операции последовало принципиальное решение нашего Главного командования, совершенно изменявшее относительное значение Польского и Врангелевского фронтов в оценке нашей стратегии. 24 сентября в своей директиве на имя всех командующих фронтами главком основной задачей настоящего времени ставил «окончательную ликвидацию Врангеля в возможно короткий срок». В связи с этим главой задачей Западного фронта теперь являлось восстановление его боевых сил и подготовка к решительному удару против поляков совместно с Юго-Западным фронтом. Этот удар предвиделся не ранее середины ноября. Юго-Западному фронту ставилась задача – выигрыш времени до подхода крупных подкреплений, которые будут даны после ликвидации Врангеля.

Одновременно с Неманской операцией противник, пользуясь выдвинутым вперед положением 4-й армии, предпринял частную операцию и против нее. К 25 сентября фронт этой армии представлялся вытянутым по направлению к Кобрину уступом и шел по линии с. Пешки – Антополь; отсюда он круто сворачивал на восток вдоль Днепро-Бугского канала и далее перекидывался на р. Припять у с. Лахвичи. По р. Припяти линия фронта 4-й армии продолжалась до устья р. Яссльды. Для активного обеспечения Лунинецкого железнодорожного узла на правый берег р. Припяти была выдвинута 10-я стрелковая дивизия в составе двух бригад (28-й и 29-й); ища соприкосновения с противником, дивизия главными своими силами выдвинулась в район мм. Гродно – Высоцк.

26 сентября сильный партизанский отряд Булак-Балаховича, двигаясь от г. Ковеля лесами и болотами вдоль р. Стыри, переправился через р. Припять у м. Невель и неожиданно ворвался в г. Пинск, где находился штаб 4-й армии. Управление армией на несколько дней было нарушено. Командарм 4-й т. Шуваев с начальником штаба т. Межаниновым направились к своим главным силам в район Антополя и начали отводить свою армию (65, 57-я стрелковые дивизии, 30-я стрелковая бригада, 17-я кавалерийская дивизия) за р. Ясельду в Северо-Восточном направлении на м. Логишин. Командование 10-й стрелковой дивизии предполагало развить удар на Ковель, но не имея возможности по условиям местности действовать прямо на Пинск, получило задачу от командования фронтом перебросить одну бригаду для непосредственной обороны Лунинца с запада, а другую оттянуть в район Столин – Видибор.

Отряд Булак-Балаховича (около 1000 штыков и сабель) несколько дней бездействовал в Пинске. 30 сентября он был сменен там бригадой 18-й пехотной польской дивизии, после чего начал развивать наступление в общем направлении на Видибор. Налет противника на Пинск имел своим следствием сильный разрыв между внутренними флангами наших Западного и Юго-Западного фронтов. Несколько ранее противнику удалось окончательно оттеснить наши части из пределов Восточной Галиции. Сильное стратегическое изнурение наших армий предшествующими боями, невозможность по недостатку времени и плохому состоянию железнодорожных сообщений в их тылу своевременно усилить их комплектованиями, а также перенос центра тяжести приложения наших усилий на Врангелевский фронт определили дальнейший отступательный характер кампании на обоих наших участках Польского фронта вплоть до заключения перемирия, а затем и мира с Польшей.

Еще 23 сентября чрезвычайная сессия Всероссийского центрального исполнительного комитета в целях предотвращения зимней кампании, которая тяжким бременем легла бы на трудящиеся массы России и Польши, признала возможным смягчить первоначально выставленные условия мира. Согласно новым условиям устанавливалась независимость Литвы, Украины, Белоруссии и Восточной Галиции, причем в отношении последней советское правительство признавало плебисцит по буржуазно-демократическому, а не по советскому принципу. Далее советское правительство отказывалось от всех своих требований в отношении польской армии и ее вооружения, а также от железнодорожного участка Волковыск – Граево. Государственная граница согласно нашему новому предложению намечалась восточнее линии, установленной Верховным союзным советом 3 декабря 1919 г., причем Восточная Галиция оставалась к западу от нее.

В свою очередь новое польское правительство начинало испытывать на себе давление поддерживавших его партий в отношении скорейшего заключения мира. Польские национал-демократы громко требовали прекращения «украинской затеи», основываясь на том, что советское правительство имеет неисчерпаемый людской материал; польская партия социалистов (ППС) высказывалась за признание этнографической границы Польши и за дружеское сожительство с РСФСР; английская и французская печать рекомендовали Польше умеренность в ее требованиях. Наконец, 12 октября в Риге были подписаны договоры о перемирии и предварительных условиях мира между РСФСР с одной стороны и Польшей – с другой. Согласно этим условиям признавалась независимость Советской Украины и Белоруссии, устанавливалась государственная граница примерно в ее нынешнем начертании, и признавался взаимный суверенитет. Польша обязалась на основе равноправия всех национальностей предоставить лицам русской, украинской и белорусской национальностей, находящимся на территории Польши, все права, обеспечивающие свободное развитие их культуры. Обе стороны отказывались от взаимного вмешательства во внутренние дела договаривающихся государств и от возмещения военных расходов и убытков. Кроме того, польское правительство отказывалось от поддержки контрреволюционных организаций Врангеля, Петлюры и Савинкова. Устанавливалась обязательная взаимная выдача заложников, взаимная амнистия и вознаграждение для Польши за имущество, вывезенное из нее начиная с 1 августа 1914 г. по 23 октября 1920 г. Этот договор был утвержден Всероссийским центральным исполнительным комитетом, 24 октября – Украинским центральным исполнительным комитетом, а 26 октября – Польским сеймом.

После заключения перемирия Красной Армии пришлось еще ликвидировать те белогвардейские организации, которые, действуя совместно с польской армией, оказывались теперь в пределах нашей демаркационной полосы. Таковыми организациями явились: в Белоруссии – отряд Булак-Балаховича, а на Украине – отряды Петлюры. Те и другие были успешно ликвидированы красными войсками в течение ноября 1920 г.

В заключение следует отметить, что польское правительство в результате кампании 1920 г. не достигло своих основных целей, которые клонились к выходу польской государственности на востоке на линию польских политических границ 1772 г. Согласно условиям предварительного мира Польша получила территорию на 59 650 кв. км с 4 477 000 населения меньше той, которую ей предлагало советское правительство в январе 1920 г.