– Они? Кто эти «они», о которых ты говоришь?

Гайлет нервно перебирала шерсть на руке, внезапно обнаружив это, она заметила, что делает, и положила руки на колени.

– Совет возвышения, – промолвила негромко.

– Но какое они имеют отношение к назначению преподавателей и вообще к выбору карьеры?

Гайлет посмотрела на него.

– Самое прямое, Фибен, если считают, что на карту поставлен генетический прогресс неошимпанзе или неодельфинов. Они могут помешать тебе стать астронавтом, например, из боязни, что пропадет твоя драгоценная плазма. Или не дадут тебе выбрать своей профессией химию из страха перед непредсказуемыми мутациями.

Она подобрала соломинку и принялась крутить ее.

– О, у нас гораздо больше прав, чем у других молодых рас клиентов. Я это знаю и все время напоминаю себе об этом.

– И они решили, что твои гены нужны здесь, на Гарте, – негромко предположил Фибен.

Она кивнула.

– Все дело в системе набора очков. Если бы я набрала проходной балл на экзаменах ЦГИ, все было бы в порядке. Туда поступает мало шимпов. Но я не добрала. И мне вручили эту проклятую белую карту – словно утешительный приз или индульгенцию – и отправили назад на родину, на бедный старый Гарт. По-видимому, главный мой raison d'etre [смысл существования (фр.)] – мои дети. Все остальное не имеет значения.

Она горько рассмеялась.

– Дьявольщина, я месяцами нарушаю законы природы, рискуя в восстании жизнью и маткой. Даже если мы победим – а шансов на это почти нет, – я получу медаль, может, меня даже будут торжественно чествовать, но это неважно. Когда вся шумиха уляжется, Совет возвышения снова бросит меня в тюрьму.

– О Гудолл, – вздохнул Фибен, прижимаясь спиной к холодному камню стены. – Но ведь ты еще... я хочу сказать, ты еще...

– Не рожала? Точно подмечено. Одно из преимуществ самки с белой картой в том, что я сама могу выбирать отца будущего ребенка и определять время. Лишь бы до тридцати лет я родила троих или больше детей. Мне даже не надо их растить самой! – Снова послышался резкий невеселый смех. – Черт, да половина семейных групп на Гарте выбрилась бы наголо, лишь бы им позволили усыновить моего ребенка.

«В ее устах положение кажется таким ужасным, – подумал Фибен. – Но на всей планете не больше двадцати шимпов, которых так же высоко оценивает Совет. Для представителя расы клиентов это величайший почет».

Однако он понимал ее. Она вернулась на Гарт: какой бы блестящей ни оказалась ее карьера, каких бы высот она ни достигла, все это только сделает еще более ценными ее яичники... только участятся болезненные и неизбежные посещения работников Банка Плазмы... и все сильнее на нее будет давление, чтобы как можно больше детей она выносила в собственной матке.

Предложения вступать в групповые браки или в парные связи будут поступать непрерывно и легко. Слишком легко. И невозможно узнать, приглашает ли ее группа ради нее самой. Одинокие самцы будут добиваться ее ради того статуса, который дает отцовство ее ребенка.

И будет зависть. Это он хорошо понимал. Шимпы плохо умеют скрывать свои чувства, особенно зависть. А многие начнут откровенно ненавидеть ее.

– Железная Хватка прав, – сказала Гайлет. – Для шенов все по-другому. Белая карта для самца – сплошное удовольствие. Но для шимми? Особенно такой, которая хотела бы добиться чего-то самостоятельно.

Она отвела взгляд.

– Я... – Фибен пытался найти слова, но в данный момент мог только тупо молчать. Может быть, когда-нибудь его пра-в-девятой-степени-внук будет знать нужные слова, сможет утешить того, кто испытывает такую горечь.

Этот возвышенный шимп, на несколько десятков поколений в будущем, родится достаточно умным. Но Фибен подозревал, что сам он таких слов не знает. Он всего лишь обезьяна.

– Хм. – Он кашлянул. – Я помню время на острове Гилмор, должно быть, еще до того, как ты вернулась на Гарт. Лет десять назад? Ифни! Я был тогда первокурсником... – Он вздохнул. – Ну, весь остров ходил ходуном, в тот год, когда Игорь Паттерсон выступал с лекцией и давал концерт в университете.

Гайлет чуть подняла голову.

– Игорь Паттерсон? Барабанщик?

Фибен кивнул.

– Значит, ты о нем слышала?

Она саркастически усмехнулась.

– А кто о нем не слышал? Он... – Гайлет развела руки и опустила их ладонями вниз. – Он удивительный.

В десятку попала. Игорь Паттерсон лучший из лучших.

Танец грома – только одно из проявлений любви неошимпанзе к ритму.

Повсюду – от ферм Гермеса до изысканных небоскребов Земли – их любимые музыкальные инструменты – ударные. Даже в самые ранние времена, когда шимпы еще таскали на груди дисплей с клавиатурой, чтобы говорить, уже тогда новая раса любила ритм.

И тем не менее все великие барабанщики на Земле и во всех ее колониях люди. Пока не появился Игорь Паттерсон.

Он стал первым. Первым шимпом с превосходной координацией движений, с чувством времени и ритма, которое вывело его в число лучших. Его исполнение «Громов керамической молнии» доставляло не просто удовольствие шимпам; их распирало от гордости. Само его существование для многих означало, что шимпы не просто приближаются к мечте, идеалу Совета возвышения. Нет, они становятся такими, какими хотят быть сами.

– Фонд Картера организовал его гастроли в колониях, – продолжал Фибен. – Отчасти это выглядело поездкой доброй воли по всем отдаленным общинам шимпов. Ну и соответственно, в целях... э-э-э... оздоровления клана.

Гайлет фыркнула: это-то очевидно. Конечно, у Паттерсона белая карта.

И шимпы – члены Совета возвышения настояли на этой поездке, хотя Паттерсон не самый очаровательный и умный представитель неошимпанзе.

Фибен понимал, о чем думает Гайлет. Для самца с белой картой никаких проблем вообще не будет, вся поездка – одно сплошное развлечение.

– Еще бы, – сказала Гайлет. И Фибену слышалась в ее голосе зависть.

– Да, тебе следовало находиться здесь, когда он давал концерт. Мне посчастливилось. Я сидел далеко, и так случилось, что в тот вечер у меня был сильный насморк. И в этом мне чертовски повезло.

– Что? – Гайлет свела брови. – Какое отношение это имеет к... О! – Она нахмурилась и поджала губы. – Понимаю.

– Еще бы. Кондиционеры работали на пределе, но мне говорили, что дух стоял непереносимый. Я сидел под вентилятором и дрожал. Чуть не помер...

– Когда ты перейдешь к сути? – Гайлет сжала губы в тонкую линию.

– Ну, как ты, несомненно, догадалась, все шимми на острове с зелеными картами, у которых была течка, раздобыли билеты. Никто из них не воспользовался дезодорантом альфа. Все пришли с одобрения групповых мужей, все выкрасили яркой помадой губы... А вдруг...